Мужские игры на свежем воздухе
В «партизанских» батареях уже царила легкая суета. В «оружейках» выдавали оружие, снаряжение, противогазы – всё, что положено. Опять пересчитывали, снова строили.
На плац, один за другим въезжали «Уралы» и «Камазы» с кузовами под тентом. Откидывались задние борта, сбрасывались сходни. Все — как учили! Водители, старшие машин – у машин. Все – само внимание и ответственность! А как же! Смотрят со всех сторон!
Накрапывал мелкий противный дождь, который притащил холодный ветер прямо из «мокрого угла». Роман с сотоварищами влез в пыльный кузов грузовика, и занял место поудобнее, поднял воротник бушлата и сразу задремал. Настоящий солдат умеет провести свободное время с пользой для организма!
По готовности, рыча, стреляя и плюясь несгоревшей смесью, машины выходили за ворота и вытягивались в колонну, а в их кузовах раскачивался и подпрыгивал на кочках весь партизанский дивизион, хором матеря водителей и дороги.
Партизаны тряслись в кузове «Урала» по дороге на стрельбище и весело орали «Катюшу». Из других машин неслись «Северный флот – не подведет!» из третьих – «Маруся от счастья слезы льет!»
«Народным мстителям» предстоял загруженный день: сегодня — кровь из носа — надо сдать зачёты по стрельбе из автомата, пальнуть из него одиночными и очередями в сторону мишени, метнуть боевую гранату, по возможности ничего не оторвав ни себе, ни людям.
А партизанским офицерам и мичманам надо было еще вспомнить про старый, заслуженный ПМ. Для чего обещали выдать к «Макарову» аж по две обоймы. Дело привычное, а Колотунову в свое время даже изрядно поднадоевшее. Он когда-то сам, не реже раза в месяц, по документам, организовывал и проводил такие мероприятия. А уж потом с особо приближенными тщательно достреливал все лишние патроны. Каждый оружейник знает, что, ежели да коли что, пусть патронов лучше чуть-чуть не хватит, чем найдут неучтенные излишки! Вот тогда ребята с разных контор с садизмом будут выяснять, кто тебя в пионеры принимал, и случайно ли ты свиное сало не любишь?
Руководитель стрельб, офицеры и сержанты групп контроля, распределяли запасников на десятки и пятерки, составляли списки, разводили по позициям.
Нетерпеливо мерил стрельбище длинными нервными шагами и подполковник Стеблов, руководитель сборов Кольских партизан. Местные досужие зубоскалы, причем не только партизаны, но и офицеры бригады называли его за глаза, а кто и –прямо в глаза , то – Денисом Давыдовым, то — Ковпаком, а когда и — батькой Махно. Это уж кому как нравилось, да и по личной эрудиции. И ее направленности, кстати!
— Предупреждаю особо любопытных и природно-одаренных! Если у вас произошла осечка и выстрела не было, то нехрен заглядывать в дуло, выискивая там пулю! Есть и менее надежные способы самоубийства!
Народ, конечно, ржал, но про случаи такие слыхал. Было!
Со стороны поселка показалась короткая колонна из черной «Волги» и трех «Уазиков» привычного жабьего цвета. Отстала на Севере цивилизация-то! В Москве давно уж в штабах «Тойоты» и «Вольво» под задницами. соответствующих начальников. Иначе – засмеют! Там на таких уже давно директора гипермаркетов средней руки ездят, а кто покрупнее, даже всякие «батюшки», так те уже на пожертвованных от щедрых сердец бизнесменов «бентли», «ягуарычам», «ламборджини», а то как-то неприлично… Все-таки социальный статус у вояк несколько отстал! Спонсоров мало!
— Там паркетные джипы удобнее, да и дороги у вас как-то явно получше полигонных! — ядовито заметил своим попутчикам НШ бригады.
После разбора решения, московский генерал с группой поддержки прибыл на полигон — посмотреть, что выйдет из этих стрельб, отмеченных даже в плане БП флота, как «Потенциально-опасное мероприятие». Методом наблюдений и тайных обнюхиваний за время пути он выяснил, что был, наверное, единственным, кому не поднесли коньяка или еще чего. Комбриг его явно побаивался, начальника войск пока не было — не доехал…
Сам виноват! И создал же себе такой имидж, неподкупного борца против коррупции и бытового алкоголизма. И все на свою голову! В одиночку же пить так и не научился! А у остальных москвичей были довольные рожи, даже у майора! На небольшом холоде окна в автомобилях предательски запотели изнутри — отметил опытный генерал.
В своей фуражке, с полями как у сомбреро, размером чуть-чуть меньше, чем вертолетная площадка, генерал подошёл к огневому рубежу. Порывы ветра пытались устранить это безобразие, старались сорвать и унести прочь это произведение моды, чуждой нашему прагматическому Северу.
Комбриг, полковник Юрий Шугин смотрел на это философски: — А что бы и не носить вот такие «аэродромы», когда не дует? Да и «бакланы» не бомбят? Сам он был в форменной камуфляжной кепке – удобно, практично. Унесет куда – так и не жалко, подумаешь утрата! Была у него и выходная повседневная фуражка Севастопольского пошива, с шитым золотом «крабом» советского образца. Шедевр, достойный профессионального военного! А там с задней стороны околыша с муаровой лентой (в память о Горацио Нельсоне) был пристроен кожаный ремешок. При звереющем ветре его всего-то надо было переместить под подбородок и не ловить свой головной убор при каждом порыве или снежном заряде!
Над полигоном гремели дальние выстрелы. «Призывной контингент» честно сжигал выделенные патроны. Палыч устроился на позиции, выцеливая грудную мишень. Он бил короткими очередями, и даже попадал. Автомат норовил выпалить влево и вверх от «яблочка», но опыт не купишь – приспособил. Рядом шипел и матерился Котенко, явно недовольный результатами стрельбы.
— Руки поотрывать гадам-оружейникам надо!
— У плохого танцора — завышенное либидо! — витиевато и непонятно комментировал отстрелявшийся уже Коромыслин. У него была твердая «четверка».
— Какие слова мы знаем, оказывается! — притворно удивился Палыч
— Повезло тебе просто с автоматом! — ворчал Воробьев
Вдруг, где-то у левого фланга второй десятки, поднялась фигурка и быстро направилась к мишени. Товарищ, видимо, всерьез заинтересовался результатами. Но отстрелялись-то еще не все! Вон, справа уверенно протрещала длинная очередь.
— Стой, твою мать! Ложись! Ну, я тебя, урод плюшевый! На запчасти разберу и в утиль сдам! Дробь! Туды ж вашу в в крестовину и могильные камни! Прекратить огонь, бараньи головы! — заорал капитан с красной повязкой на рукаве.
Перепуганный партизан, молодой парень с погонами лейтенанта, опрометью бросился назад.
— Уйди отсюда! У меня рука тяжелая! На хрен! Сидеть еще из-за придурка! — хрипло орал капитан с повязкой руководителя стрельб на рукаве. От избытка чувств он швырялся камнями во след удирающему в испуге партизану.
Офицеры стали вроде бы изображать тотализатор по стрельбе из пистолета, ставя на самих себя, но результаты были не очень — то ли тренировка не та, то ли глаз не тот? А то и стволы кривые попались! А что? В этом мире все возможно!
Генерал шел вдоль рубежа, как сам Петр в сопровождении свиты. Вот только не было тяжелой дубовой трости-посоха, ибо в наше время бить подчиненных даже за дело, даже за крупное воровство было уже не модно. Осуждали! Можно было, иногда за мелкое. Но это уже была прерогатива прокуратуры, им это еще разрешалось.
Подполковник Стеблов, чеканя шаг, доложил о проводимых занятиях. Приняв доклад, и пожав руку офицеру, московский гость потребовал планы и прочие документы.
— Комбриг! — рыкнул он, — отберите у него авторучку! И больше не давайте под страхом лишения всех премий! Это же надо, столько накатать! Еще, небось, и гордитесь! Ведь на большом и подробном, как для клинических идиотов, проспекте, всяким проверялам поймать вас легче, чем на логичном, четком и лаконичном двухстраничном плане! Дажа у проверял мозги когда-то устанут!
— Никак нет! — заступился комбриг за подчиненного, — просто нарожали всяких ценных и особо ценных указаний. А старые не отменили. Вот проверяющие между чаем и кофе начитаются их всех и начинается: то упустили, это забыли … И как, уважаемые, вас вообще еще земля носит? Кому-то надо разобраться, да погрохать старье безжалостно!
— А как же штабной чиновник тогда докажет, что он не зря надбавку за сложность и напряженность получает? А за уменьшение бумажного вала еще никого не поощрили! Вот за увеличение — да! Там хрен ногу сломит, вот и поощряют, так как лень разбираться! — затягиваясь сигаретой и думая еще о чем-то своем, иронично пояснял генерал полковнику, пропитанному полигонным дымом, овеянного всеми приморскими ветрами. Да он и сам таким был – и не очень давно, если мерить по песочным часам цивилизации. Но комбриг, к тому же был так далек от всех штабных подковерных игр высокого и высшего уровня! И ему многого не объяснить! Вдруг сам попадет в столичные штабные коридоры — долго учиться придется. А уж научится – так и не выковырять его оттуда!
Подошли к рубежу. Генерал сам был неплохим стрелком, брал призы в округе. Давно это было! А к стрельбам относился серьезно, без дураков, как еще в училище привили.
На рубеже ближним к нему оказался младший сержант. До недавнего призыва в «народные мстители» — мирный предприниматель, держатель ларьков мастер мелкой коммерции на продовольственном фронте. Сержант был лицом даже не кавказской, а закавказской национальности – по всему видно. Но гражданин России! Понятное дело, служить не хотел, у него дело стояла и прибыль убегала, но военкоматовские ребята в этот раз тоже никак не хотели подкупаться — могло выйти себе дороже!
Деньги и борзые щенки — это был единственный способ, которым он решал все свои возникающие проблемы в России. Более того, ему дали понять, что ежели он куда теперь сбежит — к нему сразу же придут налоговая, в обнимку с пожарным и врачом СЭС. У военкомата это тоже был единственный способ приведения в меридиан бунтующих иногда предпринимателей.
Пришлось Аскеру становиться суровым воином. Ремня на нём не было. Нет такой длины ремней в вещевом довольствии. Магазины и прочее снаряжение он распихал по карманам. На рубеже, при стрельбе лёжа напоминал пресс-папье. К тому же — замерз, промок и был зол, как голодный волк.
А тут он попался на глаза генералу, который решил еще и сострить:
— Вы напоминаете перевёрнутого на спину жука, сержант! Но вы оказывается, на животе! Если вас перевернуть — будет только хуже! И все равно — для противника –вы отличная мишень. Вас сразу же сразу же выведут из строя! Насовсем! — предсказал инспектор.
Торговец за словом в карман не лез — работа такая! Не огрызнешься – тут же порвут и схарчат, как гипер-бобик нано-сахар:
— Тебя раньше шлёпнут! — заявил он уверенно. — Даже в Мексике не осталось ни одного Хуана а тем более Педро в таком огромном сомбреро — всех уже извели в мелких и крупных драчках! Это же ориентир для всего оружия будет! Даже для артиллерии и самолетов! Дорогой, иди и не мешай мужским делом заниматься! Да ты вообще … ты кто такой, слушай, да? Э?
Генерал обиделся. Прав изолировать его куда-то типа гауптвахты не было, да и самих гауптвахт тоже давным-давно не существовало. Можно было, разумеется, просто выгнать обормота со сборов ко всем его родным Иблисам[1], по случаю полной военной непригодности, да уж и хрен ему. Не дождется! Наверное, специально на скандал нарывается! – решил инспектор.
— А пошел ты туда, куда мой галстук смотрит! Сам дурак! — ответил он в духе национальных традиций и кое-какого опыта базарного общения. На том и расстались! Сняв фуражку, он критически оглядел ее – фуранька как фуранька, даже красивая, только вот тулья, пожалуй, через чур. Но одевать ее пока не стал — так и нес в руке.
В небольшом овраге, из которого куда-то возили песок и глину в незапамятные времена, в Т-образном окопе проводили гранатометание. К офицеру подходили партизаны по одному. Им вручали уже снаряженные гранаты. Во избежание подвигов и приключений, гранаты снаряжали сержанты-контрактники, проверяли прапорщики. А то, не дай –Бог чего «наслесарят» эти «народные мстители», трясущимися то ли – от волнения, то ли — после вчерашнего – руками.
Гремели резкие хлопки, вздымались кудрявые облачка черного дыма. Звучала команда – и на позицию шел следующий, получал свою вожделенную гранату и шел дальше. Вдруг комбриг увидел одного партизана, который имел какой-то совсем отсутствующий вид. Задумчиво достал сигарету, и пытался закурить – что было запрещено.. Потом уронил пачку и зажигалку на землю и даже наступил на них. Та-а-ак!
Комбриг понесся к окопу, Стеблов — за ним. Успели!
— Капитан! – заорал он офицеру, — уберите из строя вон то несчастье – указал полковник на подозрительного воина. — Дайте сему герою … вон ту бутылку из-под пива, а о гранате пусть даже не думает! Сейчас поотрывает и себе и людям, все что плохо прикреплено к прочному корпусу, как говорят злые подводники! – орал Шугин. Черт возьми, как ни старался, он все-таки сорвал голос и хрипел натруженными связками.
Названный воин бутылкой швыряться не стал – это он и так умел. Сделал вид, что расстроился и пошел прочь с позиций.
—А ну, дайте-ка мне гранату! – потребовал комбриг, получил ее у флегматичного сержанта и пошел к перекладине окопа, привычно пригибаясь. Огляделся. Метрах в двадцати увидел ведро, видимо с песком.
—Глядите, орлы! Вот как надо!
Примерился, резко выдохнул и бросил, широко размахнувшись. Зрители удивленно вскрикнули – описав плавную траекторию, граната залепила точно в ведро. Грохнуло, поднялся столб дыма, песок взлетел маленьким смерчем. Дым рассеялся, на земле осталась валяться развертка ведра.
Раздались аплодисменты. Воины любят, когда командиры могут принародно отмочить вот что-то такое-разэдакое!
А тут еще раздался возмущенный вопль одного из сержантов –контрактников: — Да-а! Здорово! И главное, как удачно – старшина батареи, прапорщик Сёмин просил песочка ему привезти, ведерко дал … Съездили, блин за песочком! Типа сходили за хлебушком. Да! Теперь он меня убьет!
Толпа грохнула смехом. Да уж, комбриг-то ведру не оставил никаких шансов!
Отстрелявшись изо всех видов оружия, группа Колотунова покинула огневой рубеж, и отметились на полигоне гранатометания. Обычное мужское дело!
Хотел было сам проявить инициативу и пострелять из знакомого с курсантских времен ручного пулемета. Так ведь его не поняли, обругали и прогнали.
А зря! Хотел он им кое-что показать, несмышленышам. В свое время, в Чечне, он доводил сухопутных командиров, отличных стрелков, до белого каления. На спор, одиночным выстрелом из пулемета 7,62 патроном, он гасил горящую свечу, стоящую в патронном ящике с 50 метров. На кону была бутылка коньяка.
Дальше начинался ажиотаж. Свечи – десятками – вдрызг, ящики – в щепу, но свечу никто не погасил! Роман никому не выдавал секрет, и повторить повторно свой триумф в одной и той же компании отказывался наотрез.
Это был старый солдатский фокус. Говорят – с русско-японской войны. В патронник пулемета надо было незаметно всунуть специально просверленный наискосок патрон. Тот создавал такой вихрь, что его хватило бы не только на свечу, но и на целый костер – надо было только в ящик попасть. Сейчас такой патрон лежал в левом кармане, но ведь, обормоты малолетние, не дали! Сойдет для другого раза!
Слегка продрогнув, Роман огляделся — а нет ли поблизости матросиков с термосами, или там «Газ -66» с полевой кухней на прицепе. Ничего похожего не было! Вот уж точно — «самки собаки» эти продовольственники! Их девиз: — Экономия – свыше самых наглых пределов!
Народ, повеселевший и даже заметно помолодевший, азартно делился впечатлениями.
У Егоркина блестели глаза, потирал руки от возбуждения и поучал молодежь: — Оружие великое дело! Оно просто необходимо мужику вообще, а уж русскому-то в частности. А вы, ребята, обращали внимание на трогательное отношение к оружию среди нас? Вот кто-то выхаживает какую-то деталь, потом говорит: «А, сойдет! Не стрелять же из неё!» — и заканчивает дело. А вот если бы из нее еще стрелять – он бы полировал, шлифовал и выглаживал свой ствол столько, сколько надо! Или вот – набирает кто-то луку там, картошки, морковки из погреба. А потом машет рукой и заключает : «Да хватит, не патроны!» А вот ежели бы патроны – так и тушенку из вещмешка выкинем, а пару другую магазинов, да тройку гранат всунем! Проходил я это на своей шкуре! Потом и жив! – затягиваясь дымом сигареты, хвастал Палыч- Сан.
Припоминая свою былую службу во всякий углах и «точках», Колотунов вообще-то рассчитывал, что уж чаем или суррогатным кофе на стрельбище всяко напоят. Так было заведено в приличное время, и еще не нами. Но, конечно, это все зависело от командира. Именно он должен скомандовать, организовать и проверить, а потом отодрать за возможные огрехи. Ибо приказание, брошенное в толпу, подобно камню, брошенному в воду. Пошли волны, да сами собой и затихли! Никто ничего лишнего по своей воле делать не будет! Если он не уверен, что проверят, найдут, и обязательно дадут по голове! Чтобы тыловик забегал, надо обязательно пнуть его прямо в тыл! Впрочем, почему только тыловик? Без вариантов!
Утратилась преемственность от командира к командиру! Порвалась связь времен! Вот откуда современные случаи массовых хищений? Ребята просто уверены, что никто всерьез искать не будет! С кем надо – уже поделились!
Это было и раньше. А уж теперь… Вот у него — и в дивизионе, и потом в полку все было нормально. В таких случаях даже сало собственного соления в закромах родины изыскивали, консервы и всякое там чернично-брусничное варенье, рыбу вяленую! Без замечаний! А уж сухари — так и говорить не о чем!
Роман всю службу хотел стать тыловиком, снабженцем, но командование не шло ему на встречу, снабженцев оно представляло по-другому. Да и обсчитывать личный состав может всякий, а нести боевое дежурство на пульте ракетного дивизиона берегового комплекса — тут, братцы мои и мозги нужны, и многолетняя специальная подготовка!
Начальство блюло интересы боевой готовности и безопасности страны. Да и себя не очень-то забывало! Ну поймают, ну привлекут. Посадят и пришлют нового, а командира лишь пожурят – если собственное рыло не в пуху! А вот ежели что с боевым дежурством, да со специальной боевой части! Тут уж много кому штаны снимут! Нет-уж-ки!
Поэтому, как говорят на языке родных осин: «Бодливой корове бог рог не дает!»
Объясняя эту ситуацию и историю своей службы соседям по пропыленному кузову избитого «КАМАЗА», Роман Колотунов завершил рассказ: —У нас никогда ничего не дают делать тем, кто что-то действительно может и на самом деле хочет! И ровно до тех пор, пока все это кому-то не остофигеет!
Представляете, чтобы это было – когда бы каждый занимался своим делом, получая от этого удовольствие – а страна результаты его трудовых и боевых достижений, а?
— Я так думаю—процветание и достаток! – вставил свое слово один азербайджанец из второй батареи.
—Золотые слова! Вот поэтому таким людям и не доверяют! Ну кому нужно, чтобы все процветали? Все проблемы в кадрах! – сказал Роман Колотунов и победно обвел всех довольным взглядом.
[1] Как пишет известный творец веселых фэнтези Андрей Белянин: «Иблис – это мусульманский дьявол, а не то, что вы подумали!»
Виктор Белько
