Каким юридическим статусом не наделяй специальную военную операцию — как форму и способ разрешения накопившихся противоречий — по своей сути она всё равно остаётся войной, в том или ином масштабе или форме. А где боевые действия, там не обойтись без жертв и разрушений, убитых и раненых. Там всегда есть место подвигу и малодушию, героизму и парализующему страху. В современной войне ежедневно угроза исходит отовсюду: с земли, воды, воздуха и даже из космоса. Это в разы повышает значимость моральных и психологических качеств воина, его способности выживать и побеждать в бою, порой, даже ценой собственной жизни.
***
Владислав Дорохин жил в Крыму, поэтому не удивительно, что его устремления в жизни были связаны со службой на флоте. Он служил в Севастополе мотористом на сторожевом корабле «Ладный», когда пришла весть о начале специальной военной операции на Украине. Владислав не рвался в бой, но когда на флоте стали формировать сводный мотострелковый батальон морской пехоты, принял своё откомандирование в него как должное. Так корабельный моторист стал стрелком-наводчиком БТР-82А, участником боевых действий рядовым Дорохиным.
Жарким днём конца июня бронетранспортёр Дорохина в составе бронегруппы в районе населённого пункта Егоровка, что в Донецкой Народной Республике, по приказу командования выдвигался для отражения наступления противника. Ребята без конца шутили и неугомонно переговаривались, перекрикивая шум бронетехники. Это позволяло унять волнение и не думать о плохом. Из-под колёс бэтээра на поворотах поднималась тучами дорожная пыль, словно пытаясь скрыть и тем самым уберечь ратных людей от беды. Заняв позицию удобную для наблюдения, они не знали, что за ними уже давно следит невидимый глаз вездесущего квадрокоптера националистов, а его страхует из космических высот американский спутник.
Тем временем пехотная группа противника, скрытно продвигавшаяся в лесопосадке, стала заходить во фланг российской бронегруппе. Наводчик Дорохин первым обнаружил националистов и немедленно открыл из пушки бронетранспортёра огонь на поражение. Под его прицельными выстрелами полегло до десяти наступающих националистов. В ответ обнаруженный противник открыл массированный артиллерийский и миномётный огонь.
Разрывы снарядов поднимали вверх горы земли и дыма, осколки железным дождём смертоносно стучали по броне. Бронетранспортёр Дорохина дёрнулся всей своей массой и, получив повреждение, застыл как вкопанный. Дым клубился в чреве бронетранспортёра, не давая усомниться в том, что машина подбита. Было принято решение покинуть борт, занять оборону и вступить в стрелковый бой. Превосходящими силами противник стремился во чтобы то ни стало окружить оборонявшихся.
Экипаж продолжал мужественно сражаться под плотным артиллерийским и миномётным огнём. Разрывы мин были всё ближе и ближе. И вот одна из мин попала точно в центр позиции занятой экипажем бэтээра.
Когда Владислав открыл глаза, то понял, что оглушён взрывом. В горячке он даже сразу не почувствовал, что тяжело ранен. Его товарищи начали приходить в себя, крепко матерились и стонали от боли. Они тоже получили осколочные ранения легкой и средней тяжести. Рядовой Дорохин первым пришёл в себя и, превозмогая боль, бросился оказывать первую помощь раненым. Владислав, перетянув повреждённую руку товарища жгутом, сам почувствовал подступившую тошноту, но крепился, доставая шприц с промедолом.
Численно превосходящий противник продолжал накрывать позицию огнём и пытался сжать кольцо окружения. Чтобы выжить в этой преисподней, нужно было срочно отходить. Пот и кровь застилали глаза Владиславу, пронзительная боль всё явственней давала о себе знать. Он уже не мог свободно передвигаться и хорошо понимал, что с ним, тяжело раненым, товарищам далеко не уйти. Решение пришло как не оспоримый факт.
Дорохин прокричал: «Ребята, отходите, со мной всё равно не уйти! Я прикрою!» — и снова прильнул к автомату. К нему подполз сослуживец и передал несколько рожков с патронами. Это было всё, чем они могли поделиться с товарищем.
«Давайте быстрей, а то будет поздно!», — поторопил боевых друзей рядовой Дорохин и открыл огонь из автомата. От интенсивной стрельбы ствол накалялся, словно злился на неуступчивого противника. Краем уха Владислав вслушивался, как отходящая группа сослуживцев поддерживала его автоматным огнём, который постепенно стих, значит, подразделение вышло из под огня.
«В пылу боя даже попрощаться как следует не успели», — с сожалением подумал рядовой Дорохин, отсоединяя опустошённый рожок и прилаживая снаряжённый. Ему уже с трудом давались движения.
А враг был всё ближе, будто грозовая туча надвигаясь на одинокого путника. Моторист сторожевого корабля «Ладный», а ныне стрелок бэтээра рядовой Дорохин закусил губу и поливал огнём подступавших к нему и подбитой машине врагов. В этот момент он шептал: «Ну, фашисты, попомните меня!». От попадания десятков пуль, колесо за которым укрылся Дорохин, со свистом испустило дух. В неравном бою даже техника дала слабину, но дух российского воина — это нечто другое. Неожиданно автомат захлебнулся и онемел. Владислав остервенело жал на курок, но тщетно. «Всё, боезапасу каюк!», — с горечью заключил стрелок и отбросил от себя уже ставший бесполезным автомат.
«Ну всё!» — выдохнул боец, прислонившись головой к броне БТРа. В эту минуту он вспомнил отчий дом, родителей, картинки из детства, морскую гладь. На душе стало тихо и покойно. Воцарившуюся тишину нарушили слышавшиеся уже совсем рядом голоса окружавших его националистов. Владик отчётливо различил украинскую речь, пересыпавшуюся репликами на русском языке и суржике.
— Миколо, що вiн там, живий ще?
— Нет Степан, москаль готов!
— Да нi, живий, патроны закiнчились!
Решение пришло само собой. Владик крепко зажал в руках две последние гранаты. Он зубами выдернул сначала одну, потом другую чеку. Руки спрятал за спину, которой навалился на порванное в клочья колесо. После чего крикнул: «Всё, сдаюсь! Не стреляйте!»
В ответ послышался смех и фраза, врезавшаяся в мозг рядового Дорохина до того, как он на несколько секунд потерял сознание.
— Ну что, русня, допрыгался, сливай воду, сейчас мы тебя жарить будем!
В плече отдала боль от ранения, приводя Владислава в чувство.
К нему вплотную подошло несколько человек, остальные с опаской стояли в стороне и тихо переговаривались, ведь этот худощавый с густо покрытым копотью лицом русский положил десять их идейных соратников и братков по оружию, наследников идей Степана Бандеры.
Один из подошедших зло улыбнулся и, склоняясь над раненым русским, ехидно прошипел, как змея: «Тебе, сволочь московитая, конец! Понял!»
В ответ Дорохин сочувственно обвёл взглядом своего ненавистника и медленно вытащил руки из-за спины, Владик резко разжал ладони на которых лежали две гранаты в боевом положении.
Ужас сделал тело неонациста каменным, он не мог пошевелиться. Животный страх сковал всё его существо. Ещё секунда… и крымчанин, морпех Черноморского флота рядовой сводного мотострелкового батальона морской пехоты Владислав Александрович Дорохин навсегда вошёл в военную историю России, совершив подвиг, достойный боевых традиций своих предков. Вместе с ним в мир иной ушли ещё два националиста.
Вот только дороги их там разойдутся. Один героем отправится в рай, а другие в ад… Свет и добро всегда берут вверх над тьмой и злом. Побеждает тот, на чьей стороне правда! Поэтому закономерным явилось то, что за этот подвиг командование флота выступило с ходатайством о присвоении рядовому Владиславу Дорохину высшего звания Российской Федерации – Героя России (посмертно). А националистов, противостоявших ему, и их последователей неумолимо ждёт суд истории и высшей справедливости.
Член Союза писателей России
г. Севастополь,
Черноморский флот
