Когда воротимся мы в Портленд,
Мы будем кротки как овечки!
Б.Ш. Окуджава
И нет отсюда пути назад
Как нет следа за кормой —
сам черт не может тебе сказать,
когда придем мы домой
Александр Городницкий. «Покрепче парень вяжи узлы…»!
— Так, хреновы твои нанайцы, опять подвели! — укоризненно поцокав языком, подвел итог капитан-лейтенант Журков, командир ракетно-артиллерийской части, обращаясь к старпому. Тот был уже одет в водолазный свитер и полинявшую «канадку», демонстрируя полную готовность к выходу в море.
— Георгий Михайлович, а почему эта самая твоя нанайская разведка, как какая гадость — так угадает на все сто, прямо в десятку! А вот если чего хорошего когда предскажет — так почти всегда мимо? — донимал его ехидный артиллерист.
Меркурьев, втайне гордившийся своими связями с «вышележащими» штабами и даже — с некоторыми перспективными политиками, иногда добывал кое-какие конфиденциальные сведения-слухи. В нужный момент, он, как бы невзначай, делился ими с офицерами. По его собственному тайному мнению, это придавало ему особый вес в глазах подчиненных. Сейчас он что-то невнятно буркнул в ответ и тут же сам привязался к ухмыляющемуся Журкову по поводу орудийных башен, оклетневке скоб на них и угла подъема стволов.
Все офицеры понимающе, втихую, оборжали бедного старпома за его спиной. Тот сделал вид, что ничего не заметил. «Да, не срослось!» — фыркнул и сам Крутовский, оценивая комичность старпомовской ситуации.
Командир корабля капитан 2 ранга Дмитрий Караев поддержал своего ближайшего заместителя: — Мужики, а вы про теорию подлости что-то слышали? Закон распределения вероятности? Ну, что-то вроде того, мол, вероятность ожидаемого результата всегда меньше 50 процентов? По-нашему звучит так: как что-то посчитаешь почти достигнутым, как только протянешь руки и уже почуешь запах и даже вкус — так сразу тебе по рукам, а то и прямо, не мелочась, по голове и врежут! Это перевод на практический русский. Знаете? И чего тогда к старпому привязались? Все — строго по математической науке! Что, забыли как в училище «букварь» сдавали на младших курсах? А сейчас — все по местам! А то сразу перейду на родной, чисто командирский язык! Вторая часть марлезонского балета уже началась!
Спускаясь вниз, Андрей столкнулся с Палычем. Егоркин был уже в ядовито рыжем, ярком, как пожарная машина в сугробе, спасательном жилете. Это означало, что баковая швартовая команда готова к работе.
«Уж если сам Егоркин влез в жилет, и прицепил страховочный пояс, то вряд ли найдется смельчак, пренебрегший этим правилам!» — удовлетворенно заключил Крутовский.
— Накаркали, Палыч-сан? — ехидно поинтересовался он.
— Не-а, товарищ капитан-лейтенант! Это кто-то, да прямо через чур, размечтался и спугнул удачу! — недовольно парировал мичман. Оба раздосадовано сплюнули и пошли восвояси по своим местам, оставшись при своем мнении каждый.
На борт поднялся начальник штаба соединения, капитан 1 ранга Констан-тин Тихов, сухой, маленький и подвижный, как Вжик из мультика. Все знали, он был въедливый, как термит, и побаивались его ядовитых замечаний и убийственных «разборов». Как потом многие признавали, он был одним из последних мастеров по вставлению классического «флотского фитиля» . Моряк-то он был очень грамотный, начальник — знающий, ему было, что и с чем сравнивать! И на простой «мякине», вроде лениво замаскированного свежей покраской бардака, его не проведешь!
Константин-Саныч нес в руке здоровенный «бэг» из дорогой натуральной кожи. «Ага! Знаменитый походный бэг — «все свое ношу с собой!». Значит, с нами старшим идет! И не на один день! Ну вот, приехали! На вахтах скучно не будет! Это вам не пассажир!» — заключил Андрей, несколько расстроившись.
Начальник штаба небрежно швырнул портфель во флагманскую каюту и быстро прошелся по постам и помещениям. В коридорах было темновато — ко-мандир БЧ-5 явно дал команду экономить дефицитные лампочки. Это придавало корабельным помещениям вид мрачных казематов. «Н-да-а!» — поморщился Тихов. «Намылить холку механику? Это можно, это не трудно! Чего еще ждет от начальства бедный, замученный механик престарелого корабля? Да вот где он эти лампы возьмет в нужном количестве!? Чертово техническое снабжение!»
— Ну и времечко! — проворчал он вслух и двинул дальше.
В одной из кают он застал одевающихся «по-походному» старших лейте-нантов, командиров групп, лишь совсем недавно прикрутивших на свои погоны по заветной, третьей «звездочке».
На переборке крошечной каюты, по-спартански простой, но чистенькой и ухоженной, слева он заметил фотографию «Марьятты» , «Машки», в обиходе, а справа — узнаваемый портрет главкома в панцире из орденов. Ме-жду ними один из офицеров, старательно высунув кончик языка, бронзовыми шурупами прикручивал свежий плакатик, как и положено, вставленный в аккуратную лакированную рамочку . Надпись, выполненная толстым ядовито-ярким оранжевым фломастером, красивым, просто-таки каллиграфическим почерком гласила: «Товарищи офицеры! Из-за этой суки вы сегодня не попадете в город!».
— Та-а-к! — грозно обозначил свое присутствие капитан 1 ранга. Молодежь вздрогнула и оглянулась на начальника штаба в боевой стойке. Поздновато!
— Дверь-то в каюту закрывать надо, чтобы неожиданностей не случилось!- съязвил офицер. И продолжил тем же тоном: — А позвольте полюбо-пытствовать, товарищи страшные лейтенанты, вы кого, собственно, имели ввиду? — тут он сделал широкий жест рукой в тонкой летней перчатке, охватывая обе фотографии.
— Так «Машку», конечно, извините за вульгаризм — РЗК ВМС Норвегии — «Марьятту», товарищ капитан первого ранга! — искренне изумился старший лейтенант,
— А вы кого? Неужели … — делано «ужаснулся» один из его приятелей.
— Иезуит! — рявкнул начальник штаба дивизии: — Какое училище? Впрочем, дай угадаю — ВМУРЭ Попова?!
— Так точно!
— Ну, правильно, ну кто бы мог усомниться?! Далеко пойдешь! Вот погоди, приеду к вам в Противосолнечную, лично поспрошаю — чему вы тут, и, главное, как успели научиться за год на вашем славном корабле из всей программы офицерского корабельного прожиточного минимума? И, кстати, запомните — кому «Машка», а кому — Марь-Ванна, уважаемая хитрая дама! Заметьте, на всякий случай — не баба, а дама! Рано противника шапками вам, карасям, закидывать!
— Ну уж и карасям! — нагло ответствовал «молодой»
Тут взгляд начштаба зацепился на заботливо отглаженной, отпаренной тужурке, кокетливо повисшей на плечиках за дверью, во всей красе нашивок и значков, поэтому реплику он не расслышал. На счастье не в меру осмелевшего старшего лейтенанта.
— Та-ак! — опять победно протянул Тихов. — Чья это тужурка с орденом «За потерянное детство»? Тоже — ваша? Звезды — три, вижу! А нашивки — полторы ? И что — уже больше двух недель? Никак не перешить? А еще — «питон» ! — укоризненно покачал головой начштаба, продолжал, «забрав ве-тер»:
— Позвольте полюбопытствовать, ваш командир БЧ-7 видел вас за эти две недели? И где его глаза были? Эх, не я ваш старпом, поубивал бы всех — спи-ском! Запомните — офицеру, если он — офицер, не могут быть безразличны звания, ордена и должности. По определению! Хоть и служим мы не ради них, по большому счету! И если офицер не следит за их символами — не ладно что-то в Датском королевстве!
— Шекспир! «Гамлет», кажется — услужливо подсказал один из старлеев.
— Кажется! — подтвердил Тихов. — Это самая подходящая к вам общедос-тупная цитата! Культурно-прожиточный минимум, понимаешь! Еще бы ты и этого не знал … — уел молодого нахала капитан 1 ранга, — А сейчас — брысь, согласно расписанию, уже пять минут как тревога! — весело скомандовал Тихов — А то вы тут, как погляжу, в детство впали. Обормоты! — напутствовал он их во след..
Всхлипывая от подавляемого смеха, молодежь рванула прочь, вдоль по коридору.
Ф. Илин (В.Белько).
