В лагере училища, во время курса «молодого курсанта», мной, только надевшим форму, постигались азы военной науки, в том числе несения дежурно-вахтенной службы. Нам предстояло, по словам командира роты, прежде всего, освоить «одевание и раздевание противогаза» и «твёрдый строевой шаг». Занятия по уставам, строевой подготовке и морской практике — это, по-моему, всё, чем занимались мы целый месяц. Деталей в памяти не сохранилось, но несколько ярких картинок осталось навсегда. Как никак это было начало пути к вершинам службы, которые призрачно маячили где-то впереди.
Кроме командира роты, капитана 3 ранга Вячеслава Петровича Барабаша, все командиры были назначены временно, на период курса молодого курсанта. Обязанности старшины класса исполнял старшина 1 статьи Игорь Блоха, который никак не воплощал в себе какие-то командирские качества, в отличие от всегда подтянутого, аккуратного и наглаженного командира отделения старшего курсанта Николая Середина.
И, если Николай нас учил строевым приёмам, твердя: «Делай по разделениям раз, делай два, делай три. Держать ногу, носочек тянуть», то Игорь напутствовал комментариями, состоящими из явно некомандных слов, и явно не из Устава. Став посредине плаца, засунув руки под ремень, такая уж была у него привычка, он со своего почти двухметрового роста, кричал во всё горло. Самыми распространёнными были фразы: «Вы двигаетесь, как сонные мухи по стеклу», «Что вы ползаете, как беременные тараканы» и «По команде «Вольно» разрешается ослабить одну из левых или правых ваших ног, а не две одновременно».
Дополнял этот яркий колорит командир взвода, только получивший звание старшего лейтенанта, Борис Викторович Мусиенко. Мусиенко был выпускником армейского училища, на флоте не служил, чем заслужил к себе повышенное внимание наших «мореманов», ребят поступивших в училище со службы на флоте. В строевом отношении он был подготовлен блестяще, чем очень гордился. Стоя перед строем, Б.В. Мусиенко с многозначительным видом непременно изрекал: «На пять строевым шагом ходит сам бог, на четыре Мусиенко, а все остальные отличники на три. Отличников среди вас пока нет, и, возможно, не предвидится». При этом он грациозно покачивался с пятки на носок и обратно. «Думает, что в сапогах. Ждёт их скрипа»,- шутили в глубине строя.
Именно эти люди, в разной мере, возводили фундамент военнослужащего в моём юном организме, передавая имеемый у них опыт, как положительный, так и наоборот. Навсегда запомнилось первое настоящее дежурство. Вместе со старшим курсантом Борей Алякринским, впоследствии моим училищным командиром отделения, я был назначен нести службу на одно из КПП лагеря.
На бетонной дороге, ведущей к лагерю со стороны села Дымер, стоял шлагбаум, а рядом, с меня ростом, была небольшая будка, в которой свободно мог сесть один человек. Вот и всё КПП, не считая мощного прожектора, который освещал место службы. Зачем было это сооружение непонятно, так как забор вокруг лагеря тогда практически отсутствовал. Но из слов нашего командира роты капитана 3 ранга В.П. Барабаша вытекало, что для охраны территории обязательно надо иметь шлагбаум и толкового курсанта возле него.
Вначале тёплый летний вечер делал дежурство приятным занятием. Но потом, чем ярче на небе становились звёзды, тем сильнее хотелось спать. Особого отдыха перед дежурством не было, большую часть дня пришлось быть на занятиях, в том числе на строевой подготовке. Но как спать, если был получен строгий инструктаж от дежурного по лагерю, а это был старший лейтенант Мусиенко, что он будет постоянно проверять службу — один курсант должен обязательно стоять возле шлагбаума, а другой может немного посидеть в будке.
Ясно, что место в будке занял Борис, который был старше меня на пять лет по возрасту и поступил в училище после двух лет флотской службы. Как я не старался, но тогда мое чувство долга никак не могло перебороть желания хоть подремать, если нельзя поспать. Вскоре был найден выход. Учитывая высоту будки и свой рост, стал на углу будки и засунул голову под свисающую крышу. Тело было надежно зафиксировано вертикально, и я стал дремать, не особо беспокоясь быть застигнутым дежурным. Издали, под прожектором, был виден силуэт курсанта, стоящего возле будки. Так до рассвета, стоя, я и дремал, явно проигрывая сну. Но самое интересное было потом.
Когда стало довольно светло, из будки вышел Боря, размять затёкшее свое тело. Он стал ходить туда-сюда по бетонке перед шлагбаумом. Сон, видимо, не покинул окончательно его и в какой-то момент он задремал на ходу. Траектория его движения приняла волнообразную рывковую форму. Так «на автомате» Боря дошёл до шлагбаума и повис на нём, берет слетел с головы. Какое-то мгновение он был отключён, а потом встрепенулся, и тело заняло нормальное положение. Но не это было главным, изюминка была совершенно в ином.
Во время Бориного барражирования к нам со стороны лагеря по бетонке приближался дежурный старший лейтенант Мусиенко. Увидев воочию зигзагообразное перемещение и висение на шлагбауме курсанта, дежурный, бегом бросился к Борису. Первое, что мы от него услышали, было: «Быстро! Дыхни! Дыхни!». Потом последовали вопросы о берете, который лежит на бетонке, а не на голове, о непонятном передвижении и ещё о чём-то. И всё это время дежурный втягивал ноздрями воздух, пытаясь унюхать запах алкоголя, так как считал, что Боря выпил. Думаю, что сомнения у него остались и после ухода от нас, уж больно недобро сверкали его глаза.
А ведь достаточно было задать один всего вопрос: «Ты что заснул?», и получить утвердительный кивок. Людям, даже в форме, надо доверять, с ними надо просто разговаривать, а не только громко спрашивать.
