Наш народ быстро привыкает к хорошему и к плохому. Речь идет о новогодних каникулах. Десятидневные выходные, воспринятые сначала на ура, со временем заставили народ задуматься, что с ними делать.
Долго гулять, оказалось, накладно и вредно для организма. От вынужденного безделья и холодной зимней погоды люди ринулись в тёплые края. Но не тут — то было! В Египте взорвали самолет с нашими туристами, в Сирии ещё круче завернулась война с российским участием. Запад объявил эмбарго, как оказалось, не только для своей продукции на территорию зарвавшейся России. Наши граждане, в силу обесценивания рубля по отношению к мировой валюте и внутреннего экономического кризиса, оказались неспособны оплатить отдых в Европе.
— Давай махнем на Рождество в Углич, к моему приятелю ещё по срочной службе Пашке Гречихину, — предложил жене, начинающей одуревать от бесцельного время провождения.
— А, давай, — сходу согласилась жена, — уставшая обжираться и пить по утрам слабительное.
На следующее утро, пятого января, жена по Интернету заказала гостиницу «Успенская», расположенную в самом центре муниципального округа Ярославской области. Номер эконом класса. Других, в сорокатысячном городе, не нашлось. Оказалось, не одни мы такие умные. Москвичи бросились покорять расположенные в радиусе триста пятьдесят км от столицы города Золотого кольца. Естественно, очередного наследия советской власти. Только культурного и сильно за годы новой России обветшавшего. Старые заготовки пришлись, кстати.
Проложил маршрут, воспользовавшись отечественными разработками в виде приставки системы «Глонас» к мобильному телефону. Часов в десять, в предчувствии сказки или Рождественского чуда, отправились на собственной «Тойоте» в старинный город Углич. Погода благоприятствовала автомобильному путешествию. Шёл лёгкий снежок, стрелка бортового термометра показывала минус восемь градусов. Ели вдоль дороги окутались белым налётом. Редкие равнины, остатки советских сельхозугодий, плотно покрыл снежный покров. Хотелось остановить машину и вдохнуть полной грудью воздух чистоты и свободы. Так и простоять, запрокинув голову, навстречу тусклому январскому солнцу.
Чем ближе приближались к расположенному севернее столицы городу, температура медленно, но верно понижалась. Заправиться остановились перед мостом через речку Нерль. В стеклянной коробке придорожной АЗС оказались с немногочисленными такими же, автотуристами. Разомлевшие от многодневного отдыха люди излучали необычную для капитализма доброжелательность, передавшуюся на персонал. «Королевы бензоколонки» поощрительно наблюдали за разложенными на столиках принесёнными с собою бутербродами и чаем. Вот здесь то впервые услышали тревожное известие.
— Ночью ожидают до минут тридцати, — слегка озабоченно проговорила полненькая женщина, одетая в лёгкую демисезонную курточку. Весёлая попутчица, сверкая глазами на молодого водителя туристического автобуса, беззаботно отмахнулась, — не боись, подруга! В местных гостиницах хорошо топят. К тому же все достопримечательности в городе находятся на одной единственной площади, Успенской. Морозиться не придётся!
Мы с водителем автобуса осторожно переглянулись, хорошо представляя особенности своих дизельных двигателей, имеющих привычку замерзать на тридцатиградусном морозе. С обречённостью стрельцов перед казнью, с одноименной картины Репина, опустили глаза в кафельный пол. На нём оттаявшие подошвы оставили следы с мелкими подтёками, напоминая слезинки.
Водители снова встретились взглядами, чтобы виновато отвернуться. Они боялись сознаться «слабому полу» о незащищенности перед природой их железных коней, с виду дорогих, мощных и красивых.
Вскоре въезжали в город по узкой обледеневшей дороге. Удивило отсутствие тротуаров. Их просто засыпало снегом. Из редких труб частных деревянных домов шёл прямой дым, предвестник сильного мороза. Зимний город обнажился. Показался таким, каким он был на самом деле: с ветхими крышами, чёрными подтёками на стенах исторических домов, захламлёнными дворами и покосившимися железными воротами общественных зданий.
Однако, вид центра с красавицей ёлкой и гостеприимство администратора гостиницы заставили тут же забыть первые не радужные впечатления.
До вечера просидели в квартире товарища, бывшего сослуживца. Не виделись лет тридцать. Вспомнили былое, но без сожаления и энтузиазма. Прошли молодые годы, что же об этом горевать. Забылись морозные караулы в Архангельской школе младших специалистов Северного флота. Всё же со смехом вспомнили, как на кирзовые сапоги одевали огромных размеров валенки, несоразмерным тулупом обёртывали полтора раза себя, одетых в тонкие шинели. Как отрабатывали наряды в кочегарке, наслаждаясь коротким сном на тёплой куче угля, под жаркой печью. Почему-то всегда хотелось спать и есть. «К приёму пищи без шума приступить»! — вспомнил команду замкомвзвода казаха Жантимирова мой товарищ. На приём пищи выделялось пятнадцать минут, но старшина сокращал время до шести. Как после обеда устраивал «подъём – отбой» с построением перед двухъярусными кроватями.
— На корабле было намного лучше, — с ностальгией вспоминал радиометрист радиолокационной станции «Восход» тяжёлого авианесущего крейсера «Киев», — хорошо и вкусно кормили, командиров уважали, а с сослуживцами дружили.
Подумал и добавил, — чувствовал на корабле себя человеком. Нужным для Родины и друзей. Гордился службой! А сейчас?
Опрокинул стопку водки, с сожалением продолжил, — монтажник-высотник, а пенсия одиннадцать тысяч рублей! Половину суммы отдаю за коммуналку. Работать устроиться не могу. Дворниками таджики, а охранниками наша молодежь. Всего лишь пятнадцать лет назад на углическом часовом заводе работало половину жителей города. Сегодня, вместо некогда известной на весь мир марки «Чайка», «Ашаны» и «Пятерочки». В цехах, которые я же и строил, магазины и склады.
Вопрос жены о детях, оказался для моего товарища болезненным. Отодвинув от себя стопку водки, нехотя, но бесхитростно отвечал, — двое мальчиков от первой жены. Живут в соседней области. Проанализировал я и понял, что у них своя жизнь, а у меня своя. Не жили мы с ними семьёй, значит и не будет её.
Выстраданное решение, как приговор. С теплотой рассказал о умершей жене, о командировке на полгода в Польшу. Ещё в советское время, на строительство завода. Обвёл взглядом стены крохотной однушки и ещё дальше отодвинул рюмку с не выпитой водкой. И жизнь, и водку, и флот воспринимал без сожаления. Гордо, как настоящий моряк с некогда единственного в Советском Военно-морском флоте тяжёлого авианесущего крейсера (сокращенно — ТАКР). Пашка был также единственным, кто проходил на нём службу из нашего провинциального городка Макарьева. Ну кому сейчас то было нужно и понятно, кроме нас двоих! Наши парни отвоевали за это время в Афганистане, Анголе, Таджикистане, Чечне и в Сирии. Вот о чём ещё помнили в народе, сочувствовали и гордились. А Пашка со своим единственным ТАКРом остался непризнанным, хоть и дважды единственным.
Утром город застыл. Администраторша гостиницы шёпотом объявила о тридцатидвухградусном морозе. Нас, вырвавшихся из много проблемной Москвы, казалось уже ничем не испугаешь. Молодцевато выскочив на улицу, мы перебежками, от магазина к магазину добежали до Воскресенского мужского монастыря. Обжёгшись холодом, также быстро отогрелись. Проходила предрождественская служба. Одуревший от вчерашних эмоций и сегодняшнего мороза встал в очередь к священнику за причастием. Находясь в храме, мечтал о чуде, заключающемся в беспроблемной заводке двигателя своей машины.
Не знал, что даже в церкви чудес на всех не хватает. Когда подошла моя очередь к причастию, священник вкрадчиво обратился, — Вы не исповедовались?
Честно признался, не понимая до конца вопроса, что не исповедовался.
— Нужно сначала выстоять многодневный пост, а затем исповедоваться, — ласково предупредил молодой священник, так чтобы не слышали моего позора окружающие. Но верующие всё и так поняли.
— Вы останьтесь, — предложила сердобольная женщина без возраста, продающая свечи, — батюшка причастит и исповедует. Подождите.
«В одну реку дважды не входят», с такими мыслями покинул храм. Оказалось, напрасно погорячился! Послушайся совета, возможно, и не было бы дальнейших неприятностей! Ну, да, Бог располагает, а человек предполагает.
На улице мороз больно щипал лицо. Так же перебежками добежали до Углического кремля. Внутренняя роспись храма Царевича Димитрия «на крови» удивила обращением художника к истории сотворения мира. Бог изгонял Адама с Евой из «Сладостного Рая». Только оказавшись в Палатах Дворца Удельных князей, единственной старинной постройки в городе, понял тайный смысл необычного сюжета. В восьмилетнем возрасте сына Ивана Грозного зарезали. Бояре и Борис Годунов боялись его, как претендента на царский трон. То было политическое убийство, потом его причислили к лику Святых. Таким нехитрым способом узаконив мученическую смерть безвинного ребенка во имя мира среди верхушки русской власти. Компромисс стал возможен лишь после череды Лжедимитриев. Художник в семнадцатом веке использовал библейский сюжет в назидание о людской греховности, скоротечности жизни и прощения за совершённые грехи! Видимо на самом деле, только таким образом возможно достижение мира. Путём компромисса и прощения за проступки. Да не судите и не судимыми будете!
Нас чужой город всё же попытался наказать. За неосмотрительность и легковесный подход к погоде.
Нужно возвращаться домой, время проживания в гостинице вышло, а машина как назло не заводилась. Попытки запитать с заведённого автомобиля привели лишь к окончательной посадке моего аккумулятора. На улице обнаружил шустрого местного жителя, по имени Игорь, снующего между вмороженных автомобилей. С помощью аккумулятора, успешно заводившего бензиновые двигатели. Разумеется, за деньги. Дизеля на такой примитивный приём не поддавались. И здесь у него было все продумано. На этот случай за углом стоял авто эвакуатор. Погрузили меня первого. Наверное, потому что не задавал возмущенных вопросов о бездействии городских аварийных служб, которые бодро рапортовали по телевизору о готовности к холодам и о многочисленных пунктах питания на трассах и стоящих под парами аварийках. Ничего подобного в Угличе не наблюдалось, а администратор гостиницы не могла назвать телефона автомастерской. Городская справочная, голосом девственницы, отсылала в платную справочную службу. Круг замкнулся. Предоставленные сами себе, незадачливые автотуристы, словно бараны на закланье пошли за предприимчивым Игорем. Автоледи ласково называли его Игорьком, а пожилые москвичи — Спасителем. На какое-то время он стал популярнее нашего Президента Путина. За перевозку до тёплого гаража Игорек-Спаситель содрал с каждого по полторы тысячи рублей, в то время как в столице такая услуга стоила бы до тысячи.
Над входом рядом стоящего здания мэрии, заиндевевшие флаги России, Ярославской области и древнего города с ликом Святого Димитрия, безучастно и безвольно обвисли. Сегодняшние жители позабыли о милосердии, как интервенты-поляки, когда-то вырезавшие горожан. Забыли угличане прошлую трагедию, потому на беде гостей решили подзаработать.
Автомастерская под знаковым название «Фортуна», означающая удачу, располагалась в просторном заводском цехе некогда известного часового завода. Всего лишь в километре от центра города. Мест не было. Тогда менеджер-Игорек отправил автоперевозчика в частный гараж, где не просыхающий с праздников хозяин оказал максимально возможное гостеприимство. Разрешил за восемьсот рублей отогреть машину. Через час стоянки «Тойота» завелась, и мы двинулись по обледеневшей трассе на Москву. Домой. По обочинам дороги встречались брошенные застывшие автомобили, припорошённые снегом. Вот только ни пунктов обогрева, ни спецтранспорта мы не заметили. Перед МКАД по радио услышали нехорошую новость. Из-за неисправной подстанции более ста тысяч жителей Люберец и Котельничей остались без света и тепла в квартирах. А мороз из Углича двигался к Москве. Мы могли лишь солидарно сочувствовать замерзающим жителям Подмосковья.
Благодаря наличию денег вышли «сухими из воды» и благодарили капитализм за его хищнический, но человеческий оскал!
Рассказал историю сослуживцу по приморской флотилии, Виктору Б. В ответ получил анекдот:
Под Москвой сейчас -35 градусов мороза!!!
И, сука, как назло: ни французов, ни немцев, ни НАТО…
Все в холостую мерзнут!!!
7 января 2017 года, Углич-Москва
