Тральщик шел на восток, зарываясь форштевнем в набегающие волны, кивая каждой своей рубленной надстройкой. Командир и Волынский вглядывались в горизонт, пытаясь разглядеть там предмет, хоть издали похожий на плавающую мину. Молодой, но знающий штурман Серик Мурзин старательно выводил корабль в точку, где рыболовный траулер обнаружил «предмет темно-синего цвета, похожий на плавающую мину». Перепуганные рыбаки там даже обрывки минрепа разглядели!
— Пожуем — увидим! — спокойно сказал Александрович, разглядывая море. Но, кроме волн, переливающихся на солнце, ничего видно не было.
Командир даже объявил награду сигнальщикам, которые первыми обнаружат мину. Ни Сэм, ни сам командир в мину не верили, хотя и хотелось. Все-таки — «мужские игры на свежем воздухе», а офицеры были молоды и, представьте себе, любили свое дело!
И вот, наконец, сигнальщик издал радостный вопль и заорал: − Пеленг 70, плавающий предмет!
Все шарахнулись на левый борт.
— Помощник! Боевая тревога! Кормовую артустановку к стрельбе по плавающей мине изготовить!
Мину, сорванную с якоря в каких-то неведомых просторах моря положено было расстрелять из артустановки. Если это мина, конечно.
Подошли поближе, рассматривая предмет в бинокли и в визир «Тромбона». Естественно, это была не мина! Который уж раз рыбаки «тренировали» минно-тральные корабли плавающими бочками. Вдоль побережья Баренцева и других северных морей, на больших и малых островах было много маяков, постов, разных метеостанций, воинских частей. И все они получали топливо и масло в больших двухсотлитровых бочках. Пустая металлическая тара накапливались, сваливалась кучами на берегу. Вывозить их на материк — себе дороже! А шторма у нас, особенно зимой, бывают еще те. Бешенные волны бросаются на берег, забегая в глубь побережья, на песчаные отмели и утаскивают за собой, все что попадется. В том числе и бочки, которые потом бродяжничают по волнам годами, пока их вновь не выбросит куда-то на осушку, или не засунет ее меж острых камней, не разобьет об камни.
А моряки опасаются мин, еще с самого начала века. Мин было установлено в море великое множество, никто не знает — где и сколько! И до сих пор гремят взрывы, рвущие обшивку кораблей и судов.
Это была просто бочка. Обычная бочка, просто немного вздутая. Командир решил ее утопить — иначе нет гарантии, что не придется бегать за ней по морю еще раз.
Потренировали комендоров, постреляли. Попадешь в нее, как же! Прям щас! Эта хитрая гадина подпрыгивает на волнах, то прячется за гребнями. Корабль тоже вовсю качает, и не в такт наглым прыжкам чертовой бочки! Комендоров всенародно осмеяли. Рукой подать, мишень − с корову и − в белый свет, как в копеечку!
И Сэм предложил старый, дедовский метод. Надо спустить шлюпку, подойти к бочке, навесить на нее подрывные патроны и ка-а-ак рвануть! А все это оформить как учение по уничтожению плавающей мины. На обратном пути Сэм сам же все и оформит. А кто еще?
Так и порешили.
— Аврал! Шлюпку — на воду! Подрывной команде — в шлюпку!
Лебедка взвыла и шлюпка уже на воде. Шторм-трап полетел за борт. Гребцы из минеров быстро попрыгали в нее, разобрали весла и расселись на банки. Сэм занял свое место на корме и взялся за румпель.
Подошли к бочке. Сэм решил показать своим бойцам, как надо это правильно все делать на практике.
Сближались с «миной» осторожно, будто и впрямь в ней дремала смерть. По приказанию Волынского, матросы делали маленькие, тихие гребки. Сам он расположился на баке шлюпки и даже свесился с нее, осторожно пристраивая на бочке подрывные патроны. Ему было сложнее — на настоящей мине всегда есть, за что зацепить подрывной заряд. А бочка была ровная и гладкая. Он извернулся и все-таки прицепил заряд за пробу, еще и обвязал по кругу стропой из сигнального фала. Укрепил детонатор и полуметровый огнепроводный шнур.
Сэм закурил папиросу. Дело в том, что минеры давно минувших лет при подрыве плавающей мины закуривали папиросы или сигареты. Причем, даже не курящие в обычной жизни. Вся штука была в том, что тогда у мины торчали во все стороны «рожки Герца». Этот самый Герц придумал такие взрыватели с мягкими свинцовыми колпачками. При навале или ударе колпачок сминался, ампула внутри раздавливалась. Образовывался электроток и … Так вот, чтобы этого самого навала не случалось, старший минер в шлюпке одной рукой отталкивал мину, не давая шлюпке на нее навалиться, одной рукой держал огнепроводный шнур (его еще бикфордовым тогда звали) и поджигал его от огня папиросы. Русские офицеры курили, в большинстве своем именно папиросы — по примеру своего императора. А потом гребцы изо всех сил налегали на весла, а минер считал секунды. В нужный момент все бросались на дно шлюпки и гремел взрыв. Тут еще штука была в правильном выборе дистанции. Близко остановишься — взрывом достанет, опрокинет, оглушит. Далеко — получишь осколки и пополам с водой на свою голову. Умное это дело — быть минером!
И Сэм все выполнил, как учили. Вот только водой все равно окатило! Рвануло сильнее, чем Волынский ожидал. Видимо, в раздувшейся бочке скопились какие-то газы.
Бойцы были довольны — настоящее дело с настоящей взрывчаткой. А про то, что это была простая бочка, а не мина — можно и промолчать. Никто за язык не тянет!
Только подняли шлюпку на борт, только штурман рассчитал курс в базу, как ожил приемник и голосом оперативного дежурного передал приказание следовать к острову Гирвас, там оказать помощь местному гарнизону. Они там пытались своими силами уничтожить мину, выброшенную на берег. Рванули. Мина — целехонька, заряд только корпус слегка проковырял. Дилетанты хреновы! Командование уже клюв кому надо начистило. Теперь надо довести дело до ума, а то, неровен час, детки доиграются …
Александрович только матерился на весь ходовой пост. Это было совсем рядом с ними, какой-нибудь час средним ходом, и он был железно уверен, что эта мина — родная сестра их бочки, только что эффектно отправленной на дно с порванным боком. И тогда, какого же такого корнеплода …
Но пошли. Военный корабль в море — это совсем не то место, где обсуждают приказания и ищут уважительные причины, чтобы перевалить неудобное дело на кого другого. Не тот случай!
Нет, ругаться и искренне желать начальству диарею, критические дни всех их женщинам можно, не возбраняется! Но и только. Это еще никогда не мешало выполнению заданий.
К тому же, все понимали − лучше рвануть старую бочку, чем старая мина рванет под чьим-то судном.
Подошли к острову, опять спустили шлюпку, быстро-весело подскочили к месту с указанными по радио ориентирами. Местные борцы с минной опасностью еще и фальшфейер зажгли. Но и так бы не промахнулись.
Сэм вышел к матросам размещенного здесь поста, собираясь вдоволь над ними поиздеваться с высоты своей минной подготовки. Он глянул на запачканных в глине и песке матросов и офицера, как выпускник на первокурсников. Тем более, оперативный успел рассказать, что командир местной роты − из «военнопленных»[1]. Уже открыл было рот, чтобы выдать бессмертно-убийственную шутку, как вдруг его взгляд упал на большой цилиндр из меди или латуни. Сейчас он был зеленый от окиси. Только в месте, где, по всей видимости, грянул взрыв, корпус был цвета красной меди. На нем были закисшие круглые горловины, закрывавшие приборы.
Рот закрылся сам собой, а под ложечкой неприятно заныло. Семен вспомнил морской музей и его экспонаты. Вот он! Только не экспонат! А весь антураж вокруг на музей никак не смахивал … Живая история!
− Дела-а-а! — только и смог сказать Семен. Это действительно была морская мина! Скорее всего — английского производства времен первой мировой войны. Воюя с красной флотилией на Северной Двине, англичане со своих кораблей вовсю ставили мины против речных пароходов, кое-как оборудованных сухопутной артиллерией. Великая война-то кончилась, а мин этих осталось до … много очень. Здесь же были опробованы первые электромагнитные мины, а при разминировании специалисты Красного флота впервые сконструировали электромагнитные тралы и применили их вовсе не без успеха.
Слышать-то об этом Сэм слышал, и даже читал чью-то монографию об английских минах, которые долгое время еще выносило в Белое море до самой Йоканьги, но вот живьем сталкивался впервые.
Подорвать ее было не просто — БЗО находилось у этой мины снизу, а сверху была емкость, придающая положительную плавучесть. И чтобы заставить ее сдетонировать, надо очень извернуться, даже обладая хорошими специальными знаниями и кое-каким практическим опытом подрывов.
На это ума и знаний у «аборигенов», понятное дело не хватило. Сэм осмотрел конструкцию. В развороченном боку, через рваную дыру были видны какие-то мешочки, видимо — со взрывчаткой. Судя по времени изготовления этого чуда техники — еще что-то из пироксилиновых порохов, или дремучего лиддита[2], припомнил Волынский название одной английской взрывчатки, из самых первых. Она тоже впервые использовались для начинки мин, торпед и снарядов. До этого применялись разные пороха.
Мина была заросшая. Была у минеров такая примета − мол, если не заросла – значит опасность взрыва нет, а если всякие водоросли и ракушки на ней селиться не хотят, то, значит, жди сюрприза. Но за семьдесят-то лет зарастет моллюсками сам Аид вместе с Плутоном. Взрывчатка со временем должна потемнеть, поляризоваться в общую массу и стать опасной. Но взрываться она. вопреки всему не захотела …
Как быть? Корпус был толстый, можно его еще раз покорежить или сделать в нем еще одну дыру. А надо разнести ее на кусочки! Разнести на кусочки? — повторил он вслух. И тут Сэму вдруг пришла идея. Просто сама собой!
Вдвоем с офицером, через пробоину в корпусе они залили «англичанку» водой доверху. Вода не сжимаема! Это мы все знаем, однако, в большинстве своем выводов не делаем. А взрыв в воде многократно повышает давление, и ударная волна получалась мощнее в пять раз, снося все на своем пути.
Вот поэтому Семен сунул в отверстие один подрывной патрон, затем — второй, вставил детонаторы, подсоединил огнепроводные шнуры. Местных и своих бойцов он убрал подальше — чтобы осколками не посекло или сорвавшимися скалами не подавило. Вообще матрос не зря полосат − это сама природа предупреждает командиров − будь бдителен, если матросы у тебя под носом, и дважды − если они вдруг оказались вне поля твоего зрения.
Сэм последовательно поджег шнуры и сам удрал за дальний высокий мысок, и упал на светлый, чистый песок.
Ох, и рвануло! Эхо еще долго гуляло по острову, отражаясь от отвесных скал. Кустарник напротив мины скосило осколками. Рухнули и сползли вниз большие обломки скал и пласты земли.
От самой же мины не осталось ничего! Разве что воспоминания. Воняло серо-водородом, огромная воронка заполнялась морской водой.
Местные аборигены были обескуражены эффектом, и тем как старший лейтенант на ходу, по-быстрому разобрался с этой миной. Командир роты представил на минутку, что могло бы быть, если бы они, наконец, доковыряли англичанку. И что было бы если бы он и его бойцы залегли бы просто за бугорком, а не за мысом, куда их матюгами и пинками отправил «пришелец». Бугорка просто не было! И вообще, бухточка стала просторнее! Он зябко поежился.
− Класс! − сказал Сэм, удовлетворенно улыбнулся и оглядел дело рук своих. Он снисходительно кивнул местному начальнику: − Ладно, не переживай. Все пройдет! Послужи с мое, научишься!
− Бойцы! − крикнул он, − в шлюпку! Они уже дома, а нам еще топать и топать!
Провожая, им вынесли несколько крабов и большую сетку рыбы. Не жалко! Отказываться не стали − затем обижать добрых людей? Да и вроде как заработали!
Через полчаса тральщик уже весело бежал домой, прожигая свои застоявшиеся главные дизеля. А на вершине сопки над островом вращалась, поскрипывая ревматическими подшипниками, антенна РЛС. Пост вновь заступил на боевое дежурство.
[1] То есть − призванный из запаса на лва-три года после окончания профильного института с военной кафедрой
[2] Взрывчатка такая, производилась в городе Лиде. Она же мелинит. Она же «шимоза». Применялась в английской армии еще с англо-бурской войны.
Белько Виктор Юрьевич
