Футбольный матч ‒ это спектакль с непредсказуемым сюжетом. В этом его преимущество перед фильмом, в котором, сколько ни пересматривай, ничего не изменится.
Одним солнечным сентябрьским днем мы возненавидели футбол. Утром наша рота прибыла после двухмесячного похода вокруг Европы в училище, курсанты привели себя в порядок, прикрепили к белым форменкам новый знак «За дальний поход», первую военную награду в жизни, и ждали одного ‒ увольнения в восемнадцать ноль-ноль. Мы рвались к свободе, и у каждого она была своя: у женатиков ‒ встреча после долгой разлуки с родными, у холостых ‒ свидание с невестами или поход по кинотеатрам.
Ровно в восемнадцать ноль-ноль перед бронзовым и радостно возбужденным строем стоял командир роты Лыков, дежурный по роте с пачкой увольнительных записок в руках и низенький подполковник в армейской форме с артиллерийскими стволами в петлицах.
‒ Товарищи курсанты, ‒ с неприятными просительными нотками в голосе произнес Лыков, ‒ к нам обратилось руководство Киевского военного округа. Сюда на прошлой неделе переведен из Чернигова футбольный клуб «СКА». Он играет в первой лиге.
‒ Во второй, ‒ поправил подполковник и качнулся с каблука на носок и обратно.
‒ В общем, нас попросили поддержать наш родной армейский клуб на новом месте. Начало матча ‒ семь вечера. Увольнительные получите после игры, ‒ повернулся Лыков к дежурному и забрал у него из рук пачку увольнительных.
Строй молча орал. В стерильной тишине в небо летела отборная ругань и прожигала синеву вечернего воздуха.
Лыков провел взглядом по непривычно смуглым лицам и облегченно выдохнул:
‒ Ну и прекрасно. Я вижу, что вы понимаете ситуацию и поддержите футбольную команду Киевского военного округа, играющую в первой лиге.
‒ Во второй, ‒ опять поправил подполковник и еще раз качнулся.
У входа на стадион веснушчатая девушка раздавала программки на матч и на приколы курсачей никак не реагировала. Программки были размером с небольшой блокнотик и состояли всего из двух страничек. По центру верхней страницы были нарисованы два футболиста. Они бежали друг за другом с таким серьезным наклоном вправо, что трудно было понять, как они умудрились не упасть. Перед ними летел в воздухе черный-пречерный мяч. Он казался шаровой молнией, готовой вот-вот взорваться. На груди переднего из бегущих с креном футболистов красовалась огромная звезда, на груди другого, бегущего за ним, ‒ полосы. Ниже них значилось: «Футбол. Чемпионат СССР среди команд мастеров второй лиги (шестая зона) СКА Киев‒”Звезда” Кировоград». Внутри программки были напечатаны составы команд, но фамилии игроков ничего нам не говорили. С таким же успехом их можно было и не печатать.
На младших курсах нас часто водили на стадион в оцепление матчей киевского «Динамо». В отличие от всех других подобных сооружений на планете, возвышающихся над землей, стадион «Динамо» занимал огромную яму, вмещавшую не только поле, но и ряды сидений. Высокому партийному начальству, наблюдавшему за матчами из ложи, нравилась бело-черная окантовка первого ряда из курсантов единственного в городе военно-морского училища. Для чего мы сидели и в упор смотрели беготню за мячиком и слушали жуткие крики травмированных футболистов, я так и не понял. Ни драк, ни бунтов на трибунах в те годы не было. И только после ответного матча на суперкубок Европы в 1975 году с «Баварией», где Блохин забил два победных гола, меня удивило факельное шествие, с которым зрители повалили с трибун по осеннему Крещатику. Нас вели строем в училище мимо ревущей толпы, и я рассмотрел в руках у болельщиков плохо оструганные палки, к верху которых были прибиты гвоздями пустые банки из-под тушенки и сгущенки. Внутри них горела смоченная то ли бензином, то ли соляром пакля, и оттого вся факельная колонна воняла удушающей гарью. Когда перед поворотом на Владимирский спуск мы встретились вплотную с этой чадящей колонной, оказавшийся ближе всех ко мне высокий парень с черными от копоти щеками закричал: «Слава Украине!» Никто его не поддержал, но именно тогда я впервые услышал клич, под который через сорок лет на майдане в Киеве жгли уже не факелы, а людей…
Стадион СКА, опоясанный деревянными скамейками с отслаивающейся зеленой краской, поразил пустотой. Больше сотни курсантов заняли целый сектор, предусмотрительно постелив на скамейки программки, и лицо стоящего внизу подполковника стало благостным. Ему было о чем доложить наверх.
Он не знал, о чем по пути на стадион договорились курсачи. Как только судья свистнул начало матча, игроки СКА на правах хозяев побежали в атаку. Их бодрый перестук по мячу и крики сопровождала гробовая тишина на трибунах. Как только мяч достался «Звезде» и она робко пошла вперед, стадион взревел и погнал кировоградцев к воротам соперника. Подполковник, стоя лицом к трибунам, не хуже регулировщика на шоссе махал руками, подпрыгивал и что-то кричал, но ничего изменить не мог. Мы во всю глубину наших военно-морских глоток поддерживали гостей.
И только сидящий рядом со мной курсант из моего взвода Толик не участвовал в этой вакханалии. Он неотрывно следил за распасовкой мяча, за тем, как плетется геометрия игры, и не слышал ничего вокруг. Только иногда он странно шевелил пышными смоляными усами, будто не мог понять замысла комбинации. Для него футбол был одному ему слышащейся музыкой, для нас ‒ наказанием. У Толика за плечами была киевская спортивная школа олимпийского резерва по классу футбола, и он вполне мог играть за любую из этих команд. После десятого класса ему выписали направление на место правого защитника в симферопольской «Таврии», а он мечтал о дубле киевского «Динамо». С горя Толик поехал с пятью такими же недовольными распределением выпускниками спортшколы в лагерь нашего училища, но поступил только он один. После занятий он подолгу чеканил мячик на спортплощадке, думал о чем-то своем, несбывшемся, и почти в каждое увольнение ездил на матчи дубля киевского «Динамо». После игры к нему подходили бывшие одноклассники, но говорить им было особо не о чем. Река жизни несла их в разных потоках, и они все больше отдалялись друг от друга.
В конце матча защитники «Звезды» сыграли как-то по-детски нерасторопно, и армейцы все-таки затолкали мяч в их ворота. На этом скучном и стандартном для футбола счете матч завершился. Только сейчас, просматривая таблицу-шахматку шестой зоны второй лиги за 1976 год, я подумал, что это вполне мог быть договорный матч, поскольку в первом круге в гостях СКА проиграл «Звезде», одному из лидеров группы, а сейчас армейцам позарез нужны были очки, чтобы не попасть на дно турнирной таблицы.
После финального свистка судьи мы спустились в очередь по проходу, и внизу старшины взводов раздали нам увольнительные. На беговой дорожке у футбольного поля стоял красный Лыков и молча слушал еще более красного подполковника. Больше нас на футбол не водили.
