За свою жизнь мне пришлось сдать под сотню экзаменов – начиная со школьных и заканчивая кандидатским минимумом: математику сдавал приблизительно пять раз, философию – четырежды, историю (разную) – семь… Поэтому ощущение предэкзаменационного мандража, подобного тому, который испытывают даже народные-заслуженные актеры перед выходом на сцену, мне хорошо знакомо. Как и состояние полной отключки от всего лишнего после того, как стало понятно, чего от тебя ждет экзаменатор и насколько твои знания могут обозначенному ожиданию соответствовать… Об экзаменах и пойдет речь. Причем об экзаменах весьма специфических – в Киевском высшем Военно-морском политическом училище.
Специфика получаемого образования состояла в том, что учились там четыре года, в то время как в командных и инженерных учились пять лет, а в Военно-медицинской академии – вообще шесть. В дипломе о высшем образовании стояло «политработник – штурман ВМФ», и, надо сказать, требовали наши преподаватели «за две шкуры» без дураков, что называется – по всей строгости. Гуманитарный блок возглавляли философия и психология – причем преподавали так, что я до сих пор благодарен своим наставникам, их наука востребована мной по сей день. А военно-технический блок возглавляли кораблевождение и тактика ВМФ – дисциплины сугубо точные, строгие и при этом – во многом секретные. Кораблевождение преподавали лучшие в училище юмористы, капитан первого ранга Берндт и капитан второго ранга Карагодов. «Куплю с получки мешок сахара для поощрения, в кабинете морской практики сопру шкерт с мусингами ( в просторечии – веревка с узелками , завязанными через равное расстояние) для порицания – и через месяц у меня ….. имярек… по методике кнута и пряника будет таки знать навигацию!» Именно эти преподы приклеили мне прозвище «Кавалерист», с каковым и ходил до самого выпуска, причем доводы относительно того, что тот самый Кутузов был по военной специальности инженером, а его родной дядюшка – одним из первых командиров Морского корпуса, — на штурманов не действовали. Однако уважение у них я заслужил реальное , поскольку знал азбуку Морзе и мог читать прожекторный семафор, а также едва ли не первым на курсе выучил и сдал зачет по «БЭСС» — Боевой эволюционный свод сигналов, флажный «птичий язык» военных кораблей. Много позже, уже на крейсере «Владивосток» мой первый командир Юрий Александрович Балашов лично принимал у меня допуск на вахтенного офицера – БЭСС я сдал за десять минут…
Особенности штурманской науки в том, что она с одной стороны очень консервативна, поскольку ответственность штурмана за безопасность корабля практически равна командирской, с другой – очень многогранна, поскольку требует массы «сопроводиловки»: мореходной астрономии, метеорологии, морской практики, знания лоции, технических средств кораблевождения (самый вредный экзамен в училище: ТСК – в просторечии «тоска» — сдавали через неимоверные усилия, «сдал тоску – считай в отпуску»…). Наконец, собственно кораблевождение составляло теоретическую основу тактики военно-морского флота, и приступать к науке морского боя без знания основ счисления, особенностей района плавания, возможностей корабля по «скорости хода, маневренности и глубине погружения» — было бы просто невозможно. И все «косяки» кораблевождения в самый неподходящий момент вылезали на тактических занятиях, перекрывая возможности увольнения… «Нынче к бюсту не прижмемся, навигацией займемся» – довольно распространенная присказка второго-третьего курса, и симпатичные киевские барышни тяжко вздыхали на этот предмет…
Экзамен по тактике ВМФ сдавали в зимнюю сессию третьего курса. Особенности подготовки к экзаменам в военной системе радикально отличаются от гражданского института; сколь мне известно, нечто подобное есть только у медиков и юристов, но и то – лишь частично.
Особенность в том, что экзамен сдавал не отдельно взятый курсант: экзамен сдавало подразделение. Класс, рота, факультет, курс. То есть в том, чтобы экзамен сдал отдельный индивидуум, заинтересовано как минимум пятеро, не считая самого такового: командир отделения, старшина класса, командир взвода, командир роты, командир батальона. Стало быть, подготовку и организацию такого важного дела никоим образом нельзя было пускать на самотек, потворствуя безответственности отдельных нерадивых курсантов. «Плохо разбираюсь» — отговорка безответственных болтунов, каковая могла послужить лишь поводом для очередного неувольнения. Вопросы к экзамену разбирали всем классом, особо требуя с …гм.. сложных … дабы быть уверенным на самый худой конец – в твердой тройке. Очередность рассчитывалась с филигранной точностью, чтобы сильные курсанты распределялись равномерно среди слабых ( не приведи Бог – преподаватель начнет всех мерить по кому-то одному, самому сильному…меня по этой причине не пустили первым сдавать английский), чтобы в группе уже взявших билеты и готовящихся отвечать ( в аудиторию запускали по пять человек) обязательно был кто-то, кто смог бы помочь с непонятками ( для чего разрабатывался специальный секретный код, причем всякий раз новый: наши «профессора» отнюдь не были «лопухами», и два раза одна и та же разгаданная хохмочка не проходила), и чтобы совсем уж… гм… сложные … шли в последних рядах, когда средний балл уже понятен, когда преподаватели подустанут и будут настроены поскорее завершить процедуру.
Не исключались и контрабандные способы решения вопроса: шпаргалки маскировались под носовые платки, сложные формулы умудрялись нарисовать на самом видном месте – плакате «Политбюро ЦК КПСС» (кодовая фраза – «смотри на лбу Щербицкого» — тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Украины мы особо отмечали, поскольку он всегда объявлял училищу благодарность за прохождение на параде), путем разнообразных манипуляций (например, с помощью серебряного чайного подноса, купленного вскладчину и оставленного выпускниками на память родным преподавателям) пытались узнать, куда ляжет тот или иной билет… в общем, не терялись в условиях сложной обстановки и ограниченного ресурса.
Все это годилось для обычных предметов. Для секретных – нет. Во-первых, шпаргалка на тему секретного учебника была уже не дисциплинарным проступком, а воинским преступлением, ни много ни мало – разглашением военной тайны, и с этим не баловались. Во-вторых, сам конспект был прошнурован, пронумерован и скреплен мастичной печатью: секретный чемодан с этими конспектами секретчик ( не самый хилый из нас) таскал на все секретные лекции, семинары и экзамены, под роспись выдавал, под роспись принимал и сдавал в секретную часть тоже под роспись. В третьих, секретный учебник можно было читать только в специально отведенном месте – и не дай Бог его оттуда вынести… В общем, все было очень строго.
Тактика – экзамен секретный. Содержание билетов было разведано заранее (мичмана-лаборанты были снисходительны по части хорошего коньяка, который в свою очередь доставался через знакомых и родственников), с помощью подноса, лежавшего на столе, раскладывавший билеты курсант сумел увидеть их отраженные номера и примерно понять, куда какой билет ляжет, «схема минного поля» была немедленно вычерчена в коридоре на подоконнике, и первая пятерка была отправлена на «боевое траление». При этом им четко было указано, какие именно билеты в каком ряду нужно взять: таким образом проверялось, соответствует раскладка нашей схеме или нет. Скажем, раскладывавший запомнил, что седьмой билет лег в первом ряду слева сверху. Чего там? Ага… перестроения в противолодочный зигзаг… ну это не сложно… тактико-технические характеристики зенитно-ракетного комплекса В 611…ну и задача – тут уж как Бог пошлет, на задачах отдрессированы. Ну средненький билет, Кадет (бывший суворовец Имярек) ответит. Давай, бери именно этот. И докладай громко! «БИЛЕТ НОМЕР СЕМЬ!» Все, система заработала. Дальше по накатанной. Конечно, могли быть сбои, но заранее продуманные методы подстраховки ситуацию выравнивали.
На все экзамены в своем родном 114-414 классе (первая цифра менялась в зависимости от курса), кроме уже упомянутого английского, я шел первым. Это давало свои преимущества (терпеть не могу очередей, хотя ждать умею десятилетиями), но и налагало определенные обязанности: как правило, первого ответившего ставили дежурным по аудитории. То есть подбирать схемы для ответа по билету, менять чай преподавателям (Берндт пил исключительно «не ниже девяносто восьми»… имеется в виду градусов Цельсия) и по мере сил способствовать «севшим на мель» или «потерявшим горизонт».
Курсант по прозвищу Бурундук был из разряда… гм… предельно сложных. Тактика, как и кораблевождение, давалась ему очень тяжко, и именно он вызывал наибольшие опасения. Его не просто готовили – его драконили как минимум трое прикрепленных «кукловодов», но успехов в освоении предмета не наблюдалось напрочь. После совещания «штаба экзаменационной процедуры» были приняты следующие решения. Первое. Девятый билет НЕ БРАТЬ!!! Он для Бурундука. Второе. Секретчику от Бурундука не отходить, пока он по своим конспектам и учебникам не вызубрит девятый билет до полной понятки – часа три у него есть… Третье. Бурундук! Твой билет – пятый слева в нижнем ряду. Ты понял?! Понял. Тогда повтори…
Экзамен шел своим чередом. Преподаватели даже несколько заскучали, поскольку было ясно, что их «обсчитали на логарифмической линейке», и поводов для хохмы не предвидится. Но… тут Карагодову захотелось закурить.
У окошка, чтоб дым не мешал… «Кавалерист! Спички есть?» — Окажись у меня спички – кто знает, чем бы это кончилось… «Нет, товарищ капитан второго ранга» «Эх ты! Солдат у которого нет спичек является…. ? «Осмелюсь доложить – солдатом без спичек!» (мы с ним оба очень любили цитировать «Бравого солдата Швейка»…) Олег Петрович, ничтоже сумняшеся, идет к двери в коридор. Открывает дверь … У самого косяка стоит Бурундук и бубнит себе под нос: «Тактика есть теория организации боя и применения различных сил и средств для решения поставленной задачи…» В руках у него учебник, но препода за спиной он не видит: усердие не позволяет… А преподаватель увидел именно то, что хотел: напротив номера параграфа карандашом нацарапано «9». Номер билета, на который нацелился наш грызун в тельняшке… Олег Петрович аккуратно, негромким голосом спрашивает: «Спички есть?» Бурундук, не оглядываясь, протягивает куда-то за спину зажигалку. Прикурив «Беломорину», Карагодов возвращает зажигалку хозяину и этак небрежно: «На свой билет идешь?» «Ага… Иди ….й, не мешай!»
Карагодов прикрыл дверь. На лице его было написано неземное блаженство, в пределах от «день прошел не зря» до «как я люблю эту работу». Дальше – картина маслом: «Так, учащиеся на лейтенантов… Всем троим по четверке на вымпел – устроит? Или кому нужна пятерка для повышения показателя?» Ошалевшие учащиеся дружно закивали головами сначала «да», потом «нет». «Кавалерист! Зачетки – живо! Организмов – через лабораторию в коридор!» И, повернувшись к Берндту – Сейчас Бурундук на свой билет пойдет! Я чуть не рухнул в углу от избытка чувств… «Кавалерист! Есть желание стать всадником без головы?! Молчать, гусары!» Я замер под схемами…
Бурунук зашел как учили: четким строевым шагом, «подход-отход по уставу – уже три балла». Но от самой двери он воззарился именно на тот самый пятый билет в нижнем ряду, и шел к столу, глядя именно на него. Не отрывая взгляда от вожделенного клочка бумаги, пробубнил «Тащкапитанпервогоранга…. Прибыл!» «Бери билет!» Бурундук вытер вспотевшие руки об отутюженные брюки и потянулся к столу… И вдруг: «Смирно!» Курсант замер – руки по швам… Преподаватель стремительно перемешал билеты несколько раз – Бурундук мотал головой, изо всех сил стараясь не упустить свой счастливый на этом экзамене билет… «Ну, что? Шапка –Живете- Аз до места? «Варяга» запевай?» Я тихо содрогнулся: шапка-живете-аз – флажный сигнал «Погибаю, но не сдаюсь»… Бурундук ошалело мотнул головой и стремительно схватил билет со стола. Глянул на номер… Это нужно было видеть. Плечи распрямились, грудь колесом – малый он и в те годы был крепкий. В глазах появился уверенный блеск и твердость. Глубокий вздох – как завершающий аккорд сложной симфонии… «Твой?» «Мой!». Преподы переглянулись. «Иди. Четыре….»
Много лет прошло с тех пор. Бурундук недавно нашелся в ФБ. Заслуженный деятель искусств, всю жизнь занимался военно-морскими музеями, достиг на этом поприще успехов воистину выдающихся. Его сын – командир корабля на Тихом океане, так что проблемы с тактикой на потомке не отразились…
