…Тогда я им крикнул:
«Чего же вы, … мол?»,
но кибернетический гид мой
настолько дословно меня перевел,
что мне за себя стало стыдно.
(Высоцкий В.С., песня о полете на тау-Кита).
Ненормативная лексика, непечатные выражения, мат и т.д. — разные названия одного некрасивого, но неизбежного на флоте явления.
Соболевский боцман ругался 8 минут, не повторяясь, наши офицеры и мичманы повторяются 8 раз в минуту, т.к. кроме вариаций из известных трех слов по простоте душевной ничего придумать не могут.
Флотская ненормативная лексика — это комплекс непечатных выражений, предназначенных для управления кораблем, частью и соединением. Он служит весомым дополнением к различным сводам «командных слов» и «эволюционных сигналов», способствует повышению скорости исполнения команд и приказаний и пресекает всякие сомнения в необходимости немедленных действий по их реализации.
Для передачи эмоций начальника к ушам достаточно удаленных от него подчиненных разработано специальное устройство под названием «матюгальник», которое позволяет делать это без выхода в открытый эфир. Каким образом это происходит, вытекает из самого названия.
Когда-то очень давно, известный адмирал Чичагов В.Я., докладывая императрице Екатерине II о победе флота, не удержался от всплеска победных эмоций, и прокомментировал действия шведов «в три этажа», и затем ужасно смутился. Но находчивая правительница с улыбкой его поддержала: «Продолжайте, адмирал, все равно я морского языка не понимаю».
Говорят, что когда английская королева Елизавета 1 вступила на трап корабля Френсиса Дрейка «Золотая Лань», желая поздравить его с успешной экспедицией с «дружественным визитом» по испанским владениям и лично посмотреть честно награбленное имущество, то она первым делом услышала ласковый окрик вахтенного матроса: «Куда прешь, потаскуха?». И умной королеве тоже пришлось сделать вид, что она не поняла, что это обращение было именно к ней.
Существуют еще анекдоты со времен зарождения военной журналистики об особенностях перевода иностранными репортерами русского военного языка на остальные европейские языки, доступные для своих читателей. Понятно, что большей частью это — остроумный вымысел, но что-то явно было действительно! Приписывается корреспонденту агентства «Рейтер» при ставке русского военного командования в годы русско-турецкой войны(1877-1878 гг.), и затем — во время осады Порт -Артура в русско-японскую. Однако я что-то в этом роде слышал и по отношению к корреспонденту французской газеты в годы русско-японской войны. Но суть, собственно, — та же. Вот, например:
« Русские солдаты храбро поднялись навстречу вражескому огню с криками «… твою мать!». В переводе это значит: «умрем за царя!»
«Когда осколки очередной разорвавшейся турецкой 3-х фунтовой гранаты осыпали походную часовню и среди паствы вновь появились раненые, полковой священник, крупный и рослый мужчина с кротким, интеллигентным лицом, обрамленным роскошной бородой, спокойно сказал: « Ну, все, басурмане, … ец!», поднял оброненную кем-то из раненых винтовку Бердана, и присоединился к роте, выходящей на позиции для атаки. Так по-русски звучит известная библейская фраза «Аз воздам!».
«… в ответ на предложение врага о почетной сдаче, русские моряки закричали: «Пошли на …!», что переводится как: «Нет, мы до конца исполним свой воинский долг!»
«Японский миноносец-разведчик после обстрела его русской батареей, получил попадание и еле ушел из-под огня к какой-то непонятной матери, как сказали артиллеристы. Однако, возбужденный недавним боем, старший офицер батареи заверил меня, что, скорее всего, тот далеко не уйдет и «потопнет в п…» Очевидно, он имеет ввиду то, что недалеко от берега есть очень опасное место, про которое японские моряки не знают!»
» … Над морем расцвела ярко-оранжевым цветом вспышка у горизонта, а затем прокатился громовой раскат взрыва. Над далеким резким силуэтом корабля поднялась черная дымовая шапка. На ходовом мостике крейсера «Б…» (Богатырь? Прим. Ф.Илина)… раздался восторженный крик вахтенного офицера: «Япошки нарвались на мины! Их миноносцу — …ец!» Я сразу понял, что японский истребитель[1] получил катастрофические повреждения!»
… «На допросе пленный турецкий офицер сказал, что их войска за две недели очистят всю территорию от русских. На что командир дивизии уверенно ответил: «За…тесь!». Переводчик из болгар быстро перевел и сказал пленному по-турецки: «Вы раньше устанете, и у вас для этого не хватит сил!».
Над некоторыми специфическими выражениями наших предков задумывались мудрецы эпохи Возрождения. Некто Андреа ди Верми, венецианский купец, побывавший в 1570-х годах на Руси, написал следующее. « А еще у московитов есть воинское заклятие, которое они произносят как «хусим». Оно оказывает удивительное воздействие на события. «Хусим!», почесав затылок, говорит на военном совете воевода и его воины берут неприступную крепость. «Хусим!» — кричат конники и разметывают, как старый шалаш, непобедимые каре бронированной королевской пехоты. Скажут «хусим» — и захватывают королевские корабли на своих дырявых рыбацких лодках… Происхождение и сила этого магического заклятия не установлена, и не известно, от Бога оно или от дьявола…»[2]
Командир эсминца принимает у себя командира иностранного корабля. В наступившей паузе между тостами и взаимными комплиментами с причала слышится крик старпома, вместе с боцманом осматривающего борт корабля. «Вахтенный! Вахтенный!» В ответ — молчание. Оба, хором: «Вахтенный! …» Опять молчание. Снова хор тихо звереющих начальников: «Вахтенный! … твою мать, перемать!» Радостный ответный крик вахтенного: « Я!» Опять оба хором: «Головка от патефона!». Удивленно выслушавший все это командир «иностранца»: «Простите, а что, пароль нельзя было сразу сказать?». Присутствовавший командир соединения многообещающе- мстительно заверил: «Ничего, они у меня теперь оба запомнят и пароль, и отзыв, и даже надолго!»
В одном из высоких кабинетов достаточно высокого штаба два адмирала обсуждают насущные проблемы. Вдруг за дверью слышится возбужденно-возмущенные вопли одного из офицеров, щедро пересыпанные матом: «Мать … Перемать… Сколько можно! (допустим) — Замучили!». Разгневанные начальники вылетают в коридор и наперебой начинают отчитывать и «воспитывать» офицера: «Петров! Совсем забыл бояться! Борзость потерял и совестью не пользуешься!». Тот в ответ, эмоционально-окрашенным оправдывающимся тоном: «Товарищ адмирал! Так «моряки с Москвы-реки» в понедельник опять приезжают целым самолетом!». Оба адмирала хором: «Мать…! Перемать…! Сколько можно! Замучили! (допустим)»
Говорят, что есть секретные наставления: «Командные слова и комментарии к ним», а секретные — именно комментарии. Потому что они непечатные. Но эти выражения непостижимым для иностранных наблюдателей образом способствуют существенному повышению эффективности процесса военного управления. Также эти выражения применяются для упрощенного общения и преодоления задумчивости собеседников и подчиненных.
Кроме того, различные вариации этих слов помогают разъяснить подчиненному (начальнику) то, что очень хочется показать руками, или ногами, но уважение к собственному достоинству и военной прокуратуре не дает.
Когда мы кого-то обкладываем многоэтажными конструкциями из-за своей административной слабости или бессилия, мы гордо чувствуем себя все же достаточно цивилизованными людьми, так сказать, вершиной эволюционной и исторической лестницы. Ну, кто и когда видел возбужденно матерящуюся обезьяну? Она бы в этих случаях дралась и бросалась камнями…
Из характеристики: два слова он связать может, но только четырьмя матерными.
Эмоциональный взрыв командира, начальника — это как оружие объемного поражения — достается по ушам и проникает до печенок всем, кто находится непосредственно в помещении а так же на другом конце телефонного провода или у радиоприемного устройства. Побочные явления — смех и веселое фырканье тех, кого этот порыв непосредственно не касается.
Применение «малопочтенных слов» (по Л.Соболеву) демонстрирует: а) степень разгневанности начальника и утраты им контроля над собой; б) степень обиды подчиненного; в) степень готовности военнослужащего отстаивать свои попранные права.
Она же (ненормативная лексика) применяется при обсуждении полученных малопонятных и неудачных, с точки зрения исполнителя, распоряжений сверху. При отсутствии авторов вышеназванных команд и документов, конечно.
При вспышках гнева резко сгорает собственный словарь нормативной лексики, и остается одна ненормативная. Ну, и вот ….
Материться можно: 1. Разгневанно 2. Возмущенно 3. Назидательно 4. Удивленно
5. Задумчиво 6. Изобретательно
Непечатные слова — они потому и непечатные, что могут выразить всю гамму ваших эмоций в доступной для всеобщего понимания форме, причем в самый нужный момент. Напечатанные же потом, все они выглядят как-то нелепо.
Мат на корабле он не только на языках, но и в каждом тамбуре и перед каждым большим помещением. (Это имеется в ввиду коврик, плетеный из каболок швартовых концов). Поэтому и говорят, что тамбур без мата — нарушение морской культуры. Особенно, если поскользнешься по промерзшей стальной палубе вместе с этим «ковриком», да еще приложишься обо что-то….
Грамотное использование непечатных слов способствует сокращению времени, затрачиваемого на проведение докладов, совещаний и разборов. Поэтому присутствие на этих мероприятиях женщин увеличивает их продолжительность на 10-15%, т.к. начальник и выступающие вынуждены напрягать свой словарный запас, заменяя такие знакомые и родные слова на менее энергичные, но более литературные. Все это требует большого напряжения чувства самоконтроля и эрудиции.
Мат также позволяет поверхностно владеть техническими терминами и названиями деталей механизмов. В корабельном корпусе выручает комплексное активное применение пяти-семи известных слов.
Говорят, чтобы научиться материться по-настоящему, сначала надо пару раз швартоваться в незнакомой базе при отжимном ветре и с помощью буксира с пьяным капитаном.
Ненормативная лексика — это то, во что облекаются чувства и эмоции, когда заканчиваются обычные слова. Например, при попытке адекватно отреагировать на интересную и неожиданную ситуацию.
Объяснение несдержанности: слов нет, одни чувства остались…
Когда некоторые штатские, иронизируя, называют все это «командирским языком», они просто завидуют нам, стыдясь бедности и однообразности вербального выражения своих чувств. Ну, допустим, при ударе молотком по собственным пальцам или после падения в забытую строителями канаву.
Кто поверит, что, получив среди ночи дурацкое, по его мнению, приказание, морской офицер сказал: «Зачем мне это нужно?». То есть по смыслу, наверное, так и было, но звучало это явно как-то иначе…
Когда в горячий момент не знают, что лучше — молиться или материться, то одни комбинируют, а на флоте чаще считают, что мудрее, все-таки, второе…
Культурные люди на флотской службе делятся на две категории: первая, это когда, предчувствуя эмоциональный взрыв, они говорят: «Извините, но … мать -перемать!», а вторые , извергнув из себя накопившийся негатив, с облегчением говорят: извините, не сдержался (минута горячности, бес попутал, сорвалось, довели, гады…) и т.д, на ваш выбор.
Мы себе льстим, считая, что слишком много материмся в своих каютах. Мы просто не слышим, что говорят народные избранники, когда уходят на перерыв между заседаниями в свои кулуары…
Энергичные выражения, по всей видимости, в физическом смысле легче остальных. Почему? Да потому, что когда чувства вскипают, то эти слова первыми подскакивают к вашему языку.
По субботам, когда женщины-служащие на службу не ходят, офицерам штабов и управлений наконец-то можно поговорить между собой по-человечески и без оглядки.
Некоторое время после общения в тесной мужской компании эти слова, оставшиеся где-то у корня языка, продолжают из вас выскакивать вполне самостоятельно и бесконтрольно.
Прекрасная половина человечества также может прекрасно материться, но они больше скрывают от нас свое умение, чем мы от них. Иногда…
Подсчитано, что ходовое выражение про чью-то мать отражает 9 эмоций в диапазоне от возмущения и негодования до восхищения и радости (и это еще не все!) и заменяет еще 392 слова.
Это же выражение увеличивает силы группы моряков, тянуще-толкающих что-нибудь большое и тяжелое, примерно, в два раза больше, чем известная «Эх, дубинушка, ухнем!».
Активное применение энергичных выражений существенно повышает эффективность усилий, прикладываемых моряками при откручивании гаек и перемещении тяжестей, а также повышает вероятность успеха этих действий.
«Без мичмана и матрос — сирота! Он растет сам, как полынь, и некому его уматерить». (Из выступления на совещании старшин команд по обмену опытом.)
Только на флоте умеют ругаться с особым убийственным юмором — совмещая несовместимое, и сталкивая противоположные понятия, не стремясь кого-то конкретно смертельно обидеть. Для выражения эмоций и повышения уровня настроения окружающих вполне подходят и измененные в определенном стиле этой главы тексты надоевших реклам, и слегка подправленные фамилии политических деятелей всех времен и всего мира. Например, одно время всем нравился былой израильский премьер Вениамин Нитаньяху. К нему периодически отправляли своих подчиненных и начальников, и интересовались нужны ли Нитаньяху какие-то указания штаба или еще чего-нибудь, в определенном смысле. Хоть один из действующих политиков имеет имя или фамилию, созвучную с популярным русским выражением!
Для выражения собственных эмоций и впечатлений, а также для решения каких-либо вопросов управления подчиненными (см. выше), на флоте подбирают особые выражения, которые даже не будучи матерными — по форме, намекают на его содержание. Но — чтобы весело, тогда обиды особой не будет. Иметь оскорбленного человека за своей спиной в военном деле — вообще, а в море — в частности, очень не рекомендуется!
Приятно и интересно, когда кто-то виртуозно владеет классическим искусством «флотского раздолбона». Конечно, если весь этот «раздолбон» к тебе сейчас не относится! Однако, мастера веселых раздолбонов почти все ушли в запас или еще дальше, не передав должным образом своего искусства. Флот без этого как-то обеднел, остались унылые комбинации из Уставов и трех основных слов …
На флоте воспитанный человек никогда не пошлет вас подальше, он вам просто предложит туда сходить. Например: «А не пошли бы вы … !» Т.е, «отправит вас в индивидуально — пешее путешествие с элементами эротики», сократив время на разъяснение нежелательности вашего присутствия здесь и сейчас вместе с вашими претензиями или вариантами решения служебных вопросов.
Характеристики людей, высказанные «в сердцах» непечатными словами, часто точнее и правдивей отражают весь комплекс проблем конкретной человеческой личности, чем все другие виды аттестаций.
Устройство любой материальной части лихо объясняется каким-нибудь мичманом или офицером в вариациях 3-х известных слов, заменяющих техническую спецификацию на 3 листах.
Разговорный военно-морской язык (на уровне общения между офицерами) представляет собой невероятный коктейль из научной терминологии, специфического сленга и отборного мата.
Непечатные слова имеют много значений, но моряки в общении между собой безошибочно выбирают одно-единственное, необходимое именно в данной ситуации. Например, на корабле, находящемся в полигонах боевой подготовки, поднявшийся среди ночи командир, расхаживая по полутемному ходовому посту, чуть подсвеченному магическим мерцанием индикаторов РЛС и приглушенным светильником над прокладочным столом с исчерченной картой, принимая вахту и обстановку, спрашивает старпома или вахтенного офицера: «Олег Владимирович, ну и где сейчас эта б…ина?», на что тот мгновенно отвечает: «Пеленг 345, дистанция 40 кабельтовых, товарищ командир!», точно указывая координаты «Марьяты». Впрочем, может быть еще и потому, что так же точно знает, что других этих самых, что с многоточием, ближе просто нет и быть не может.
Мат на флоте долго и уверенно служит для преодоления межкультурных и меж терминологических различий словарного запаса собеседников, работающих в разных сферах, при поиске общего решения проблемы. Его прекрасно осваивают и сотрудники институтов — разработчиков разной новой военной техники, прибывающие на корабли и лодки для отладки аппаратуры на месте.
Если по соображениям дипломатии или другим этическим резонам материться нельзя, то взаимопонимание достигается хуже и значительно позже, чем с применением всех известных слов и их комбинаций.
Как правило, ставят задачу на русском военно- морском языке. Зато популярно разъяснить ее, в красках и деталях, с возможными нюансами, и предостережениями, предпочитают на военно-матерном. Так почему-то быстрее доходит и прочнее усваивается.
Повторное разъяснение неверно понятой и неточно выполненной задачи производится исключительно на матерно-командирском языке.
Корабельная палуба подобна шахматной доске — что ни шаг, то мат. На швартовках матерились бы даже ангелы.
Мат в два хода — это слышишь тогда, когда нужен экстренный переход с переднего хода на задний. И даже в 34 этажа….
Закон предела: куда бы тебя с ходового или центрального ни послали за дурацкий доклад или вопрос, то все равно дальше концевого отсека не уйдешь!
Никакое воспитание, образование, религиозность, происхождение, убеждения или предубеждения не помешают любому человеку, попавшему на корабль, в кратчайший срок освоить этот самый комплекс и виртуозно использовать его на практике.
«Военно-морской матерный» язык курсанты училищ осваивают факультативно еще на 1 курсе.
Вступившему на палубу корабля лейтенанту проще освоить и активно применять лексику подчиненных, чем бороться с нехорошими ее проявлениями.
Употребление мата для связки слов способствует выигрышу времени для продумывания дальнейшего хода разговора или поиску выхода из тупиковых ситуаций и носит задумчивый характер.
Насыщенность речи сверхэнергичными выражениями повышается с усилением общего накала обстановки в целях сокращения времени реакции подчиненных на получаемые команды…
Сверхэнергичные выражения, произнесенные до или после команды или приказания, играют роль «разрешающего пароля» и автоматически устраняют сомнения в необходимости и экстренных сроках выполнения команды.
При закрытии района стрельб и общении с неумеренно любопытными иностранными судами-нарушителями на известном канале УКВ после вызова их на английском, обычно следует перечисление целого ряда типично русских направлений, куда бы им всем было бы неплохо сходить в полном составе, причем, немедленно. Их капитаны, как правило, это понимают без особого труда, но отвечают по-русски, где бы они видали эти запреты и ПРИПы вместе с кораблем закрытия района. (Не в журнале, конечно…) Правда, они идут не туда, куда были посланы, но зато — за пределы охраняемого района.
В «горячие минуты» в море отцы-командиры покрывают самым плотным слоем мата с переменным успехом связиста или механика. Значительно чаще, чем других подчиненных, вместе взятых.
Начальник часто заканчивает свое пламенное выступление фразой: «Ну вот, опять вы меня довели до грязного мата!».
Начальник обладает не то, чтобы большей свободой слова, но свободой особенно не выбирать выражения.
Если офицер в обычных условиях не употребляет этих слов, это еще не означает, что, постаравшись, подчиненные не смогут довести его до применения всех своих теоретических познаний и практических навыков в этой области.
Взаимный обмен такими выражениями между офицерами и их подчиненными в повседневных ситуациях уверенно показывает, что на корабле есть проблемы с субординацией и управляемостью экипажа.
Удар головой о плафон или маховик клапана в отсеке полностью освобождает ваш язык от комплекса воспитанности и приобретенной культуры. И даже от врожденной…
Выражения, намекающие на «нестандартную» сексуальную ориентацию начальника, означают всего лишь административно-воспитательный процесс по отношению к подчиненному, который абсолютно таким же самым образом имеет свои обязанности. По крайней мере, по мнению вышеназванного начальника.
Если человек с ревом выкрикивает вслух невероятные сексуальные фантазии, он вовсе не сексуальный маньяк-извращенец. Он просто уронил домкрат себе на ногу.
Если кто-то радостно и витиевато беспрестанно матерится по телефону, значит, наконец-то ему удалось дозвониться до старого друга, которого долго не видел. Ибо, только с давним другом и можно поговорить, не выбирая выражений!
В старших офицерах заложено нечто, что блокирует озвучивание своих «ярких» эмоций в матерных выражениях при детях и дамах, однако они не умеют привить это своим коллегам и подчиненным (ну, конечно, в наше время дождь был мокрее, а килограмм тяжелее). Более того, их самих (в основном) внутренне коробит, если они сталкиваются с этим явлением за пределами службы и привычного круга общения.
Сознательное употребление слов ненормативной лексики при женщинах и детях — это уже признак наступающей деградации.
Плотность употребления выражений усиленной энергичности в служебных помещениях напрямую зависит от наличия в них женщин и уверенности офицеров в том, что женщины их не слышат.
Ничто не производит такого неизгладимого и несколько удручающего впечатления, как возможность послушать свою возбужденную речь, записанную скрытым микрофоном. Тогда вы с особой ясностью понимаете, что были о своем собственном воспитании и внутренней культуре необоснованно высокого мнения.
Таким образом, матерные слова служат офицеру для выражения эмоций, связки слов и демонстрации принадлежности к военно-морскому флоту, особенно в нетрезвом состоянии.
«Военно-морской матерный» язык позволяет офицеру блестяще скрыть от окружающих свое высшее образование и приличное воспитание.
[1] Истребитель — в те времена так назывались корабли нового класса — эсминцы. Производное от вольного перевода английского » destroyer». Ф. Илин
[2] Подумаешь! У нас его несколько иначе произносят, чем пишет этот купец с интересами разведчика. А так все и сейчас верно. Вот скажут это заклятие и затыкают пробоину своим телом, лезут паяльником в микросхему, идут на выборы и выбирают в президенты и депутаты неизвестно кого! «Хусим!», короче…
С.Ф.ИЛЬИН (В.Белько)
