Все события в рассказе вымышлены. Совпадения имен, фамилий и событий может быть только случайным…
Корпус крейсера с бортовым номером, сумма цифр которого равнялась тринадцати, содрогнулся от очередного залпа. Грохот главного калибра ударил по ушам, снаряды с реактивным шорохом унеслись к горизонту – там, у границы неба и воды буксир тащил мишень. Белые полоски всплесков поднялись у мишени – один впереди, и три – позади неё.
— Накрытие! Данные стрельбы – утверждаю! Снаряд — практический, заряд – боевой! Установки постоянные – беглый огонь! – командный голос управляющего огнем капитана 2 ранга Шубина – командира БЧ-2 перекрыл шум приборов и гомон команд и докладов в боевой рубке
Корабль выполнял контрольные артиллерийские стрельбы главным калибром. На борту находился маршал Москаленко – проверяющий подготовку корабля после той печально известной стрельбы 13 июня 1979 г, когда из-за неправильных действий замкового правого орудия первой башни ГК, открывшего замок орудия при затяжном выстреле – погибло 38 человек экипажа и прикомандированных.
И вот – после двух лет сдачи зачетов, тренировок, упражнений, выполнения подготовительных, учебных, зачётных и прочих стрельб – экипаж вновь вышел на такую же самую – роковую темповую стрельбу маневрирующим кораблем по маневрирующей мишени.
Торопливые доклады:
— Первая башня к стрельбе готова
— Вторая башня к стрельбе готова!
— Плю!!! – оторвавшись от окуляров кричит управляющий стрельбой.
Один из матросов наваливается ладонями на округлые шляпки контакторов прибора управления стрельбой. Истошно вопит ревун…
Первый залп! – Грохот! Содрогание корпуса! и – рёв уносящихся к горизонту снарядов…
Второй матрос нажал кнопки секундомеров и держит их в виду командира БЧ-2. Тикают секунды… Невесомые и едва видные – встали всплески у мишени – бледные на голубом горизонте..
— Накрытие! – лихорадочно-оживлённый доклад с КДП[1].
Шубин напряженно приник к окулярам, оценивая разброс залпа визуально и вслушиваясь в доклад КДП, сообщающего радиолокационные данные о всплесках.
Вновь хрипло орёт ревун.
Второй залп – содрогание корпуса от отдачи стволов орудий, торопливая перекличка команд вносящих поправки в данные стрельбы прямо по её ходу, без перерыва.
— Накрытие!
Бегут секунды, тикает секундомер…
И новый вопль ревуна!
Третий залп – грохот и тяжёлое сотрясение корпуса и надстроек, затихающий шелест рвущих атмосферу снарядов…
— Нет отката на правом орудии первой башни! — звучит страшный доклад командира первого артдивизиона – капитан-лейтенанта Харитонова …
Затяжной выстрел…
Снаряд остался в стволе. А заряд ожидает импульса от капсюля-воспламенителя, то ли горящего сейчас потихоньку, то ли просто испортившегося за годы хранения.…
Два года назад матрос, оглохший от грохота, в волнении и суматохе открыл замок орудия, и автоматика подала в ствол следующий снаряд, разбивший капсюль, и заставивший его сработать – при открытом замке…
— Блииин! На том же орудии! – замер Шубин. Теперь все зависело от натренированности замкового – ошибется ли он, как его предшественник, или сделает так, как вбивали в подкорку на тренировках – не открывая замок орудия, станет производить отсчет …
Замерли расчеты КДП, замерли сигнальщики, замерли офицеры на ходовом мостике – командир корабля, маршал Москаленко и его сопровождающие…
Но в башнях продолжалась лихорадочная работа оглохших от тяжких залпов артиллеристов…
Безостановочно прыгают по циферблату стрелки секундомера…
Выждав положенное время, матрос на ПУС[2]е нажал контакторы…
Ревун!
Четвёртый залп! Дым, грохот, сотрясение – задвигались, заозирались люди на боевых постах…
— Нет отката на правом орудии…!…
— Затяжной выстрел на правом орудии первой башни! – прошёл наконец доклад командира первой башни лейтенанта Ширяева – Проводится отсчет. Выполнение боевого упражнения продолжаем! –.
— Продолжить выполнение боевого упражнения! — Наконец скомандовал Шубин – Установки прежние! Огонь!…
Тягуче тянутся секунды…
Ладони матроса давят на контакторы…
Медленно, страшно медленно перемещается стрелка на циферблате секундомера…
Щелканье секундомера превращается в грохот…
Чак…ЧАК… КРАК… КРРААКК… КККРРРАААККК…
Замкнуты, наконец, контакторы, цепь стрельбы выдала сигнал на выстрел….
Но вместо ревуна – раздался звонок будильника….
Владимир открыл глаза…
Потолок, а не подволок каюты, пол, а не линолеум на палубе, прямоугольник окна, а не круг иллюминатора, комната, а не пост в боевой рубке …
Он дома…
Сны из морской молодости продолжали регулярно посещать его, хотя уже несколько лет, как он уволился из ВМФ и, не имея гражданской специальности, в условиях растущей безработицы и всеобщего бардака начала 90-х гг. – устроился на работу в милицию.
Флот – грех жаловаться – обеспечил его отдельной однокомнатной квартирой, но с появлением первого ребенка и ожидающимся вторым – она явно становилась тесной. При увольнении, по выслуге лет, Владимир квартиру сдал и получил справку, по которой, в другие времена, ему должно было быть выделено жильё. Но…
Жилья на новом месте не было и не ожидалось – в льготной очереди он был аж тысяча сто двенадцатым…
Так стоит ли ждать? – если государственное строительство с приходом благословенной демократии прекратилось – от слова вообще…
Он не хотел, как некоторые, жаловаться в телевизор: « мы уже тридцать лет ожидаем, когда нам отремонтируют потолок (пол, крышу, стену — варианты разные)…»
Пожил у родни, но было тесно и маленькие дети часто болели.
Тогда нашел брошенную хозяевами квартиру в неказистом с виду бараке, за неделю отремонтировал её, вставил выбитые окна и вселился. Правда, тут же нашлись потерявшиеся хозяева, оказавшиеся без прописки. Посланные по немудрёному адресу – за день оформили прописку и вновь предъявили претензии.
Пришлось договариваться – он поживёт один год, а после того – оставит им квартиру, отремонтированную. Дальнейшие претензии были остановлены намёком на приведение жилища в исходное состояние.
Договорились…
Так и жил. Здание оказалось вполне добротным и теплым, болезни детей тут же прекратились.
Служил – и параллельно строил дом, благо стройматериалы были недороги (в пять РАЗ дешевле, чем в Приморском крае). Через год дом (10*10 м, полутораэтажка) был практически готов.
Поднялся, сделал несколько энергичных движений, разгоняя остатки сна, умылся, оделся в милицейскую форменную одежду, прицепив пустую кобуру.
Жена уже поджарила яичницу. Повезло с женой – отметил про себя Владимир. Где бы ни носило моряка, как бы ни складывалась служба, Галина всегда молча и спокойно, делала все для обеспечения спокойной работы мужа.
Впрочем, «почто пойдёшь – то и найдёшь» — Владимир и сам не склонен был к походам «налево», зарплату всю – до копейки отдавал супруге. На корабле, пока служил и мотался по морям, деньги были и не нужны, а сейчас, после увольнения в запас – пусть жене будет спокойнее.
Перекусив – отправился на автобусную остановку.
В автобусе, как всегда по утрам, было тесно и душно. Салон был забит хмурыми, не выспавшимися людьми, добирающимися на работу. Выйдя на конечной остановке, еще несколько минут прошёл по улице, поднялся на крыльцо горотдела и вошел в фойе. За стеклом дежурки сидел помощник дежурного сменяющейся смены прапорщик Стучилин.
– Где оперативный?
— На докладе у начальника.
— Как обстановка?
— Да как всегда – всю ночь бегали по вызовам…
— Сколько сигналов за сутки?
— Штук двадцать набрали…
— А «мелких»?[3]
— Сегодня – двоих задержали, да ещё оформили парочку протоколов без задержания… У ППСников[4] – ещё трое.
Разговаривая, Владимир просматривал имевшуюся в дежурке документацию, осматривал имевшееся и находившееся на подотчете имущество и средства связи и комп. техники дежурной части, пересчитал находившиеся в примыкавшем к дежурке помещении спецсредства.
Со второго этажа горотдела спустился закончивший доклад у начальника полноватый капитан Мишушин.
— Привет, Володька! – Ты как всегда раньше всех..
— Привет, Виктор! Как оно – много оставляешь?
— Нет, Бог миловал. Нераскрытые – передам в следственный, но там перспективы вполне себе ничего – опера обещали дать подозреваемого.
Виктор открыл оружейку[5] и сменяющиеся зашли туда для приема-передачи имевшегося в горотделе оружия.
Подсчет занял несколько минут. Несколько стволов находились на руках у дежурной смены, ещё несколько – у патруля ДПС.
— Задерживаются патрульные, должны были уже приехать – пояснил Виктор.
— Ничего, приму – ответил заступающий дежурный, вооружаясь и набивая патронами обоймы.
Расписавшись в журнале приема оружия и получив ключи от оружейной комнаты – он теперь отвечал за сохранность и ведение учета оружия.
Тем временем подъехал помощник Владимира – сержант Щуков. Он без лишних слов стал принимать свое хозяйство у Стучилина.
Подошёл помощник оперативного дежурного по разбору с доставленными – старший лейтенант Фирсов. Он сразу направился к задержанным – принимать своих подопечных.
Сдавшие смену помощники не уходили – они ждали смены оперативных.
Прошёл развод, на котором Мишушин сообщил о зарегистрированных сигналах и принятых мерах. Начальник ГОВД – подполковник Хлопяник Юрий Иванович – раздал ЦУ[6]…
Владимиру пришлось ещё принять оружие у прибывшей смены патруля ДПС и выдать оружие новым патрульным – и только после этого вместе с Мишушиным они поднялись к начальнику. Секретарь уже была на месте.
— Никого, заходите – ответила она на вопросительный взгляд менявшихся дежурных.
— Товарищ полковник[7], капитан Мишушин дежурство по городтелу сдал.
— Товарищ полковник, майор Горностаев дежурство по горотделу принял…
— Ну что ж, меняйтесь… — разрешил начальник.
Пока спускались в дежурку, Владимир спросил:
— Много ли пришлось прятать?
— Да как сказать – не без этого, но опера взяли материалы себе, обещали дать уже с подозреваемым[8]…
— Ну все, хлопцы, по домам – сказал своим Мишушин – и они, сдав смену, разошлись.
— Товарищ майор – доложил Щуков – пока вы были на докладе, поступил вызов – семейный дебош на адресе… Фирсов взял участкового и выехал на вызов…
— Началось в деревне утро… Чтой-то рано сегодня начинают, а Дима? Вызов записал?
— Конечно – в черновике записано. В форму два перенесем когда привезут материалы.… Если привезут[9]…
Тем временем телефон зазвонил. Щуков снял трубку, выслушал говорившего, записал что-то в черновик и поднял глаза:
— Звонят с адреса… — говорят, что у них пропал без вести сын, уже 2 дня как. Сегодня — третий… Якобы они звонили вчера, но им сказали позвонить завтра…
— Ясно, Стучилин может и перекинуть сигнал… — ответил Владимир. Запроси Фирсова – как у него дела с вызовом?
Дмитрий вызвал дежурную машину: «сто восьмой сто первому – как дела?».
— Уже возвращаемся, везем задержанного… — Прозвучал доклад по рации.
— Готовьтесь – пропавший без вести… — сообщил Дмитрий.
— Быстро они оформили – прокомментировал помощник. – Опергруппу собирать?
— Конечно.
— Может, оставим для их смены? Их же косяк, пусть сами и обрабатывают…
Владимир не ответил. Щуков, подождав ещё несколько секунд, вздохнул, и стал обзванивать дежурных оперативника, следователя и эксперта.
Владимира поначалу удивляла эта способность некоторых сотрудников милиции «отфутболивать» вызовы на следующий день, особенно по таким вызовам, которые вроде бы не особо важны – вроде вот этого, по пропавшему без вести. Да, иногда бывало, что «пропавший» находился ещё до прибытия группы на место. Но бывало и так, что «отфутболенный» вызов оборачивался нераскрытым убийством.
Владимир старался выезжать на все вызовы ещё тогда, когда начинал, после увольнения с флота, работу помощником дежурного по разбору с доставленными у оперативного дежурного – майора Федорченко. Тот добросовестно выезжал сам или направлял молодого – по милицейскому стажу – майора на все сигналы. И Владимир удивлялся поначалу, когда в конце месяца у него – оказывалось оформлено по 50 – 100 протоколов о мелком хулиганстве и других административных правонарушениях, а у других смен – по 5 – 10…
Потом он понял хитрость некоторых помощников, предлагавшим «приходить завтра» тем, кто обращался в милицию. Но сам решил делать так, как поступал Федорченко. Став оперативным дежурным он не позволял отфутболивать сигналы и своей смене.
Рыча двигателем, подъехал дежурный УАЗик. Захлопали дверцы, в горотдел зашли, придерживая пьяненького мужичка, который что-то объяснял сотрудникам, Фирсов с водителем. …
— Так, Дима – сидишь здесь, вот ключи от оружейки. Выдашь ДПС-никам[10], когда прибудут. Александр – помощнику по разбору – ты оформляешь «мелкого», я на выезд с опергруппой. Поторопи эксперта – как всегда задерживается…
Игорь Храпко – оперуполномоченный УгРо – уже вооружился и был готов на выезд. Смуглый, чернявый, молодой, но с проседью в волосах, он был спокоен и стремителен одновременно. Вот как-то удавалось ему производить такое впечатление.
Подошла следователь Следственного отдела, симпатичная Ольга Яценко. Ждали эксперта — Михаила Иушева…
Наконец, дожевывая на ходу, прибежал со своим чемоданчиком-лабораторией и он.
— Что вам с утра неймется – недовольно бурчал он уже в машине… — Поди, сынуля у подружки заночевал, а родители паникуют…
— Все возможно, вот мы и будем этого загулявшего искать…
Водитель – сержант Сергей Бондаренко – весело прокомментировал:
— Эх, люблю милицейскую службу – скучать не дают…
Из центра УАЗ выехал в частный сектор, поколесил по закоулкам и остановился у одного из домиков, давно некрашеного, но всё же не совсем запущенного.
Сотрудники вышли. Владимир – он, кроме водителя, оставшегося у рации – один из всей группы был в форме – постучал в дверь.
Вышел пожилой мужчина с помятым лицом, из-за спины его выглядывала пожилая женщина. Чувствовалось, что хозяева не отказывают себе в выпивке. Владимир не употреблял спиртного, и ему были хорошо видны следы многочисленных пьянок на лицах людей, с которыми он общался.
Началась работа – для милиции она в основном заключается в поиске и фиксации информации. Выяснилось, что сын заявителей ушёл несколько дней назад к друзьям на спецпосёлок[11], видимо для очередного распития спиртного, да так и не вернулся.
Следователь оформила протокол допроса, изъяла фотографию пропавшего, Игорь прошелся по соседям, эксперт сделал несколько фотографий дома. Владимир выслушал неторопливый рассказ родителей, и вместе с Игорем опрашивал соседей.
Казалось, что родители и соседи рассказывают о разных людях – для родителей это был добрый, незлобливый пай-мальчик (возрастом более 40 лет) для соседей – пьяница и дебошир, дважды разведенный, ведущий неразборчивую половую жизнь, иногда поколачивавший родителей с целью выбивания из них денег на очередную пьянку или для очередной организации попытки семейной жизни.
Точный адрес того дома, в который ушел их сын, родители не знали, но они назвали улицу и дали описание этого дома, располагавшегося на самом краю поселка, за дом до оврага…
Оставив следователя и эксперта оформлять протокола, дежурка подъехала к описанному родителями дому.
— Развалина – охарактеризовал Игорь увиденное.
Дом был старый, стены обшарпанные, побелка частично осыпалась. Двор зарос травой, огород, возможно, когда-то ухоженный, сейчас так же зарос травой и кустарником. Дверь дома была приоткрыта.
— Эй, хозяева – громко позвал Владимир.
Тишина.
Игорь толкнул дверь – скрипя, та отворилась…
Игорь вошел в сени, затем, открыв дверь в дом, вошёл в квартиру. Владимир вошел следом.
Пустота, обшарпанные стены, грязный пол, пустая кровать, забросанная грязным тряпьем.
Милиционеры, остановившись у входа, внимательно осматривались.
— Посмотри – Игорь обратил внимание Владимира на бурые мазки на сохранившихся кое-где участках побеленной когда-то стены…
— Кровь?
— Возможно. Даже почти наверняка. Вызывай эксперта, и следователя, я пройдусь по соседям…
Владимир отправил дежурку за следователем и экспертом, сам же остался вместе с Игорем. Опрашивали соседей – кого смогли найти в этот утренний час дома.
Выяснилось, что домик принадлежал умершим людям. Кто был наследником – соседи не знали. Использовался он местными алкашами для «культурного» времяпрепровождения, а попросту – для пьянок. Часто эти пьянки сопровождались драками и мордобоем.
Прибыли следователь и эксперт. Следователь занялась описанием увиденного для протокола осмотра, эксперт снимал и фиксировал следы и мазки.
Когда дежурный с оперативником опрашивали очередных соседей, выясняя фамилии и адреса тех, кто являлся завсегдатаями этого притона, к ним подъехала дежурка.
— Товарищ майор – срочно на связь – обеспокоенно крикнул водитель…
— Что там такое?
— Не знаю, но вроде огнестрел[12]…
— Твою ж мать… — застонал Игорь – Ну, Николаич, у тебя всегда как дежурство – так полна *опа огурцов…
— Ни дня без приключений – отшутился Владимир.
— Сто первый – сто восьмому
— На связи…
– Что у вас случилось?
— Товарищ майор, звонок с санпропускника. У них труп с огнестрельным ранением…
— Кем доставлен?
— Неизвестными. Санпропускник сообщил, что подъехали синие «Жигули», мужики затащили человека, сказали, что нужна помощь и тут же уехали. Ни адреса, ни фамилии пострадавшего не назвали. Номер машины на санпропускнике не зафиксировали. Пока они возились с телом – все уже смылись… Приезжайте, срочно…
— У нас тоже срочно. Скорее всего тут тоже будет «нулевой»[13]… — Владимир помолчал.
— Дима, поднимай участкового – направь сюда, на адрес…. Сообщи начальнику Уголовного розыска – нужна помощь, силами дежурной смены не справимся. Поднимай прокуратуру – потом доложишь, куда подъехать за следователем. Передашь Александру – пусть проверит ИВС[14]. Я пока снимаю группу, и выдвигаемся на санпропускник…
— Есть, понял…
— Ну что, Сергей, поедем дальше… — обратился к водителю .
— Да нам-то что – это вы работаете. А я так – катаюсь… — невесело пошутил водитель, включая зажигание. Водитель — Сергей Бондаренко – был опытным сотрудником, автомобиль у него был всегда готов к выезду.
Владимир помнил, как однажды, выехав на ДТП с трупом, они осматривали место происшествия на дороге. Мимо медленно проезжали притормаживавшие автомобили, водители которых поглядывали на лежавшее тело сбитого человека, как вдруг Сергей запрыгнул в автомобиль и, включив сирену, помчался по дороге. Догнав одну из проехавших легковушек, он перекрыл ей дорогу и заставил вернуться к месту ДТП. Оказалось, что Сергей заметил на проезжавшей мимо машине разбитый поворотник и фару, а цвет «жигуленка» соответствовал краске, изъятой экспертом с асфальта.
При расследовании оказалось, что именно этот автомобиль и сбил пешехода, уехал, но водитель все-таки решил вернуться и посмотреть, что стало с человеком.
Забрав следователя и эксперта – они к тому времени работу закончили – поехали в центр города – именно там располагалась травмбольница.
— Николаич – обратился к дежурному эксперт – я вроде бы видел в кустарнике следы волочения, но пройти по следу не успел – вы сдернули…
— А что ж там не сказал?
— Так сказали ж – срочно…
— Тут тоже срочно… Ладно, разберемся…
— Может, картошку в погреб таскали? – предположил водитель.
— Все возможно, но проверить нужно…
Захрипела рация:
— Сто восьмой, сто первому
– На связи.
– Прокуратуру поднял, он сказал, что подойдет к санпропускнику… Туда же подъедут оперА[15] – покажете им где вы там работали на спецпоселке…
— Понятно…
Уазик въехал во двор травмбольницы и остановился у входа в санпропускник.
Сотрудники быстро высадились и зашли в помещение.
На кушетке в помещении санпропускника лежало раздетое по пояс тело мужчины. На груди виднелся след раны, кровь уже не текла, но, видимо, когда тело привезли, она ещё лилась – так как и кушетка и пол около неё были в характерных пятнах…
Расспросы дежурной медсестры ничего не дали. Она занялась обработкой раны и не успела расспросить привезших…
Милиционеры вышли на улицу
— Ну что, глушняк? – поинтересовалась следователь.
— Да ладно, разберемся – успокоил Игорь. — Но с чего начать – пока не знаю.
В это время к ним торопливо подошел следователь прокуратуры.
— Ну что, труп уже здесь? – на ходу спросил он.
— Да, здесь…
— Есть информация, что была стрельба где-то на Северном поселке, вроде бы на свадьбе…
— О! – обрадовался Игорь – тогда найдем… Ну что – погнали?
— Игорь, ты – со следователем прокуратуры, после составления им протокола осмотра трупа, и экспертом – на Северный. Я – с нашим следователем и оперАми – поеду по пропавшему. Кстати – вот и они.
К санпропускнику подъехала машина оперативников – потрепанный службой «Москвич». Вячеслав Воскобойников — крупный, плотный, флегматичный оперативник лет 30-ти, неторопливо вышел из машины и подошел к группе.
— Ну и что у нас плохого?
— Огнестрел на Северном, труп уже здесь. Но мы пока поедем на пропавшего без вести – есть основания полагать, что там тоже может быть криминал. Пока труп не найден – работать будет наша Ольга…
— И что стоим? – риторически спросил Вячеслав. – Помчались потихоньку…
Владимир вместе со следователем горотдела отправился на машине оперативников – следовало показать место происшествия. В дороге повторил для опера известные обстоятельства дела.
— Да, все может быть, — спокойно резюмировал Вячеслав, поворачивая руль – от жестокого криминала до пьяной драчки с последующими поцелуями…
Приехали. Остановились у пустующего домика неподалеку от оврага. Следователь с одним из оперативников направилась в дом – составлять протокол осмотра, Владимир с Вячеславом нашли среди соседей понятых, доставили их к следователю и отправились в заброшенный сад, искать следы волочения, вроде бы обнаруженные экспертом.
Вскоре искомые следы и обнаружились. Что-то тяжелое тащили по земле в кусты. Но след шёл не от крыльца дома, а начинался неподалеку от разросшихся кустарников.
Пошли по следу. Вячеслав пыхтел впереди, Владимир отбивался от веток, пружинящих от впереди идущего. Метров через 30-40 Вячеслав остановился. Владимир поглядел из-за его плеча вперед – они находились на краю оврага.
— Вот тут он его и сбросил – непонятно заявил оперативник…
— Кого – его? – не понял дежурный
— А вот спустимся – и увидим. То ли мешок с картошкой, то ли тело. Кстати – отпечаток хороший, надо эксперту подсказать – и он воткнул ветку рядом с четким рифленым отпечатком обуви на влажной земле…
Владимир осмотрелся – довольно крутой склон, заросшее кустарниками дно оврага – и едва различимый след, оставленный в уже поднявшейся траве чем-то, в овраг сваленным. В кустах и густой траве разглядеть, что там скатилось, было сложно. Метрах в пятидесяти был виден поворот оврага – склон там был более пологим. Но в том месте был и подход от дороги – и именно туда местное население сваливало мусор, хлам и золу из печей, которыми отапливались дома в этом шахтерском посёлке.
— Ну, что ж, — вздохнул Воскобойников – судьба наша такая – по мУсоркам лазить. Пошли?
— Пошли – согласился Владимир, и они, добравшись до склона, придерживаясь за кусты, полезли вниз. Земля на дне была влажной, там тек небольшой медлительный ручеек. Ботинки не намокли, но стали цеплять грязь. Добравшись до кустарника, в который угодило сваленное сверху нечто, Вячеслав присвистнул:
— Ну вот, теперь уж точно – криминал.
На дне оврага, в густой, частично поднявшейся траве, лежало тело мужчины. Худощавые, неловко подвернутые, ноги и руки, потрепанная грязная одежда, джинсы-варёнки, когда-то белые кеды. Тело лежало на боку, голова была отвернута вниз. Нечто вроде одеяла, в которое заворачивали тело, частично развернулось. Стараясь не шевелить тело, Владимир проломился через кусты и заглянул в лицо. Поцарапанная ветками кожа, остановившийся взгляд в никуда… Сучок, воткнувшийся в щеку… Крови вокруг сучка не видно. Возможно, сбросили уже холодного.
— Ну что, нашлась пропажа? – поинтересовался Вячеслав.
— Вряд ли. Этому – лет двадцать – может двадцать пять. А пропавшему – лет сорок, потертый жизнью, весь морщинистый, как позапрошлогодняя картошка…
— Тем проще будет искать, поскольку если уж сбежал – так первый кандидат в подозреваемые… — успокоил Воскобойников, — давай выбираться отсюда…
— Надо ещё этого установить – кто такой…
— Да без проблем. Сейчас с участковым «перетрем»[16], соседей опросим. Компания тут собиралась постоянная, лицо установим. Но регистрировать надо, конечно, как неизвестного.
— Ярового[17] надо обрадовать, да и эксперта сюда выдергивать…
И они направились к дому.
Ольга с облегчением закончила протокол осмотра – её работа, с обнаружением трупа, закончилась. Убийства — это подследственность прокуратуры. Правда, существовала вероятность, что умерший скончался сам, а друзья выкинули тело, но учитывая известные обстоятельства, вероятность этого была минимальна. Связались по рации с дежуркой, «обрадовали» прокурорского работника.
Что он высказывал по рации, слышно не было, но он поручил Яценко внешне осмотреть труп на предмет поиска следов насильственной смерти и разрешил забрать эксперта. Пока водитель оперативной машины катался за экспертом, Владимир и Вячеслав обходили дома соседей, устанавливая лиц, участвовавших в вечеринках в заброшенном доме.
Скоро нескольких из них установили, и опер с дежурным отправились на автомобиле задерживать установленных лиц для допроса. Эксперт уже прибыл, и вместе с Ольгой и понятыми, всей компанией они отправились в прогулку по кустарникам: фотографировать, снимать след, оформлять протокол)
Одного полупьяного субъекта задержали неподалеку, на этой же улице. Он сразу заявил, что ничего не знает, и пытался откреститься от удовольствия бесплатной поездки в горотдел. Но Вячеслав, глядя на него добрыми глазами, убедил мужчину проехать для небольшой беседы под протокол…
Тяжко вздыхая, тот полез в машину.
Второй попался навстречу, когда автомобиль уже выезжал с поселка.
— Так это, — захрипел задержанный – может, вместо меня Ваську возьмете? – он по любому больше меня знает, а я спал и ничего не видел, как там и что…
— И где этот Васька? – поинтересовался Вячеслав
— Дык вот он – навстречу идет…
— Тормозим – и Вячеслав, выскочив из машины, остановил бредущего по дороге ещё одного мучающегося похмельем гражданина.
— Прошу – он предупредительно открыл дверцу для растерянно остановившегося человека.
Тот поколебался, сделал было движение удрать, но потом увидел своего соседа, вооруженного милиционера, и полез в нагретое нутро «Москвича».
— Ты, это.. – начал было Вася…
— Молчать, не разговаривать! – прикрикнул Владимир
— Ладно…- Прохрипел первый.
Доехали молча.
— А теперь скажи-ка ты мне, чего это ты такого «не видел» — ласково обратился к первому задержанному Воскобойников, после того, как Василий был помещен в комнату административно задержанных[18] а задержанный оказался у него в кабинете….
Тот заерзал, забегал глазами, то и дело останавливаясь взглядом на дежурном. Возможно, хотел переговорить наедине с оперативным работником
— Ну ладно, я пойду – дел ещё много – сказал Владимир. – Сообщи, чего наработаешь…
Он спустился в дежурную часть, и вызвал по рации патруль ДПС.
— Ребята, нужен грузовик для перевозки трупа в морг. Грузчиков обеспечим.
— Куда направить? – не удивились патрульные. Такая практика была в то время (середина 90-х). Милиция увозила трупы с улиц самостоятельно. Специализированных служб в городе ещё не было.
— К горотделу, пусть водила зайдет, направим с ним «мелких»[19].
— Принято…
Пока оформлялись протокола задержания по мелкому хулиганству на доставленных, Владимир зашел на телетайп и передал уже зарегистрированные к тому времени в книге учета сигналов сообщения в ГУВД[20] области о найденных трупах неизвестных лиц, со следами насильственной смерти.
Вскоре из областного управления позвонил оперативный дежурный подполковник Ф.
Он интересовался перспективами раскрытия данных преступлений и спросил, не нужна ли горотделу помощь в виде СОГ[21] из области.
— Думаю, справимся – ответил Владимир.
— Держите в курсе, что там у вас происходит. С утра уже два криминальных трупа – многовато…
— Есть – ответил Владимир.
Условно в милиции делили сообщения о трупах на «мирные» (без следов насильственной смерти) и «криминальные» (при наличии этих признаков). Милиция проверяла всех, направляя тела умерших в морг. Обычно в сутки бывало по несколько «мирных» трупов (люди умирали, а в 90-е годы смертность стала расти слишком быстро), но иногда случалось и по несколько «криминальных». Так однажды был «день отрезанных голов» — у трех криминальных трупов, обнаруженных в разных местах города и при разных обстоятельствах насилия, были перерезаны горла. Максимально на памяти Владимира было семь криминальных трупов за сутки.
— Конвой уже был? – обратился он к помощнику по разбору Фирсову.
— Да, я их вооружил, вчерашних задержанных забрали, повезли всех в суд.
— Еще вызовы были?
— Пока спокойно. В третьем отделении выехали на кражу, просят следователя и эксперта.
— Они освободились – сообщи им, пусть присылают машину. Да, и обрадуй Иушева с Яценко. Отдыхать им, похоже, не придётся…
В горотдел вошел какой-то мужичок и нерешительно подошел к окну дежурного.
— Меня ГАИ направили в горотдел, сказали обратиться…
— Вы водитель?
— Да, ЗИЛок у меня…
— Минутку подождите, сейчас поедем труп поднимать.
— А штраф мне не выпишут? Вроде ГАИшники обещали не оформлять…
— Да, все будет нормально – заверил помощник. Владимир тем временем вызвал ИВС и распорядился направить в дежурку двух арестованных нарушителей для уборки трупа.
Подъехал дежурный автомобиль третьего отделения. Водитель, зайдя в дежурную часть, доложил, что приехал за следователем и экспертом. Пояснить что-либо по поводу кражи он не мог.
— Опера работают. Надо все оформить. А как у них там – так я в их кухню не лезу.
Вместе с прибывшими сотрудниками он вышел из горотдела, забрался в салон и машина, взрыкнув двигателем, укатила.
Подошли задержанные из ИВС. Одного из них Владимир задерживал сам, всего несколько дней назад. Выехал поздним вечером, на семейный дебош. В бараке женщина, сверкая свежим фингалом, требовала забрать пьяного гостя из её квартиры. Выяснилось, что он – не муж, а «просто знакомый».
«Просто знакомый» спокойно сидел на полу у стены, покачивая буйной головой, одурманенной алкоголем. Заявление женщина написала, и после оформления протокола об административном задержании Владимир предложил дебоширу пройти в автомобиль. Очнувшись от своих раздумий, виновник вызова вдруг рассердился, и, бурча что-то угрожающее, стал подниматься. Вот только здесь выяснилось, что он чуть не вдвое массивнее и на голову длиннее Владимира. Вытянув руки, он двинулся на милиционера. Владимир поднырнул под левую руку нападавшего и, оказавшись за спиной, саданул тому по затылку рукояткой пистолета.…
Посидев на полу, тот почесал затылок, обнаружил кровь на руке и недоуменно вопросил:
— Где это я так?…
— Об гвоздь на стене поцарапался – вежливо пояснил Владимир.
Шумно вздохнув, человек-гора спокойно прошел в автомобиль.
И вот теперь этот богатырь – в трезвом состоянии спокойный и незлобливый – поехал на уборку трупа.
Старшим пришлось двигаться Владимиру. Оперативники работали по адресам, а помощники Владимира не знали проезда к месту обнаружения тела. У них, впрочем, хватало и своих забот – ответы на звонки, связь с отделениями, обеспечение взаимодействия подразделений. Оформление протоколов на задержанных тоже занимало время.
На месте стали обсуждать, как и на чем поднимать труп из узкого и довольно глубокого оврага.
Но тут знакомый Владимира предложил:
— Давайте я его сам подниму. Это просто – пояснил он недоверчивым.
Спустившись на дно, он своими широченными – в две ладони обычного человека – руками захватил лодыжки трупа, замер, примериваясь, и каким-то плавным, но мощным движением швырнул его вверх. Пролетев на точно рассчитанное расстояние, тело мягко опустилось в траву на краю оврага.
Остальным осталось только доставить тело до машины и загрузить в кузов.
— Да мы в шахте и потяжельше и подальше глызины кидаем – довольный эффектом скромничал живой подъемный кран.
Поехали в морг. Пока тело сгружали с машины, Владимир прошёл к патологоанатому – Максиму Петровичу. Худощавый, бледнокожий, с огромными глазами и замедленными движениями он производил впечатление красивого, симпатичного вампира. Обменялись рукопожатиями. Ледяные ладони хозяина морга только усиливали жутковатое впечатление.
— Необходимо установить причину смерти – пояснил Владимир задачу.
— Да хоть прямо сейчас – Максим посторонился, пропуская переносивших тело. – Давай при тебе вскрою. Подождёшь?
— Дел много, уже второй нулевой – отказался Владимир.
Он помнил, как ему было не по себе, когда однажды, при обследовании погибшего на улице при неизвестных поначалу обстоятельствах ребенка, прозектор вскрыл тело, вынул сердце и показал аккуратное треугольное отверстие на сердечной мышце, утверждая, что это – след от ножевого ранения. Впоследствии, однако, оказалось, что девочка была убита дверной ручкой автомобиля – «Скорой», проезжавшей мимо. Всего лишь болталась ручка двери – но на этих машинах она была развернута вперед – и вонзилась в подмышечную впадину переходившего улицу 12 летнего подростка. Водитель старался уклониться от столкновения, и на скользкой снеговой дороге это ему почти удалось, однако болтающаяся ручка зацепила за одежду школьницу, глядевшую в другую сторону. Водитель сам привез тело в санпропускник и тут же кинулся в гараж – менять рукоятку. Однако обломок роковой рукоятки остался в одежде погибшей и был обнаружен при осмотре экспертом горотдела. Задержали водителя ещё до завершения процесса ремонта.
Но сейчас становиться свидетелем мрачной работы патологоанатома желания не было. Отправив тело в морг, и передав бумагу – направление от следователя на вскрытие трупа, Владимир вернулся в горотдел.
Игорь Храпко уже прибыл, да не один – с каким-то свидетелем, которого он опрашивал у себя в кабинете.
Яровой отправился к себе в прокуратуру – оформлять материалы и ждать результатов работы оперативников.
Владимир зашёл к Воскобойникову.
— Слушай, надо бы опознать тело — оно в морге. Может быть – свозить этого клиента?
— Володь, все сделаем – в свое время, тем более что в принципе уже знаем, кто там и чего сотворил… Но уточнить, пожалуй, стоит – он задумался на минуту – ладно, я сейчас все организую…
Заглянул Владимир и к Игорю Храпко. Тот уже закончил опрос свидетеля и показывал ему, где расписаться в протоколе.
Увидев дежурного – Игорь обрадованно заявил:
— Вовремя – сейчас надо бы прокатиться по адресам – устанавливать свидетелей, может и на подозреваемого выйдем. Так – расписался? (это уже к опрашиваемому) все, спасибо, пока свободен, но не уходи – покажешь адрес. Ну что – едем?(это уже к Владимиру).
— Если необходимо – то хоть сейчас. А что произошло-то?
— История пока не совсем понятная, но со слов вот этого гражданина – кивок на собирающегося на выход свидетеля – во время гулянки убитый вышел на улицу, а через некоторое время вышедшие за ним следом обнаружили, что он лежит на земле с дыркой в груди. Выстрела за пьянкой никто не слышал. Вроде бы видели уходящего за угол мужика в синих джинсах и коричневом пиджаке, рубаха не то красная, не то оранжевая, с предметом в руке, похожим на пистолет. Нам надо проехать туда, опросить участников гулянки – может быть, чего ещё накопаем. И есть зацепочка: убитый конфликтовал с одним мужичком – свидетель его не знает, но назвал одного – тот вроде бы знает того, с кем был конфликт у убитого.
— Ну что же – вперед.
Спустившись в дежурку Владимир огорчил собиравшегося пообедать водителя:
— Извини, Сергей, надо выезжать – сам понимаешь, два трупа…
— Да ладно, успеем перекусить – не особо расстроился Бондаренко – ехать, так ехать, лишь бы не зря.
По дороге Владимир рассказал Игорю о ситуации с неопознанным трупом в овраге. В грудной клетке погибшего было обнаружено ножевое ранение – сообщили из морга.
— Так у нас что, ещё одно убийство в городе? – удивленно подал голос свидетель, которого везли с собой на Северный поселок.
— А как же – ни дня без приключений – ответил ему Храпко.
Мужчина только покрутил головой…
Приехали.
Мужчина показал дом, в котором, по его словам жил интересующий оперативников свидетель и ушёл.
Милиционеры зашли в дом. Хозяин был на месте. Поначалу он чувствовал себя неловко в окружении вооруженных сотрудников, но потом разговорился.
— Я его не очень-то и знаю, но в курсе, что Петро – ну, убитый – ещё год назад избил этого мужичка – ну, на которого вы думаете. За что, про что – не знаю, это их дела, но избил он его крепко, лопатой охаживал – сам Петро и хвастался, ещё тогда, а тут оно вишь как…
— А какой он, мужик-то этот? – выпытывал Игорь – как выглядит, в чем ходит?
— Да обыкновенно выглядит, на вид лет 30-35, худощавый, ходит в коричневом пиджаке, синие джинсы, рубашка такая, красноватая или коричневая…
— А где его найти-то можно?
— У него вроде бы мать на Бойне живет, но где – не скажу, не знаю.
— А кого ещё из его знакомых знаешь?
Тут вмешалась внимательно слушавшая диалог хозяйка:
— Если вы про этого, что Петю убил…
— Мы пока не знаем, кто его убил, но пытаемся выяснить – возразил Воскобойников
— Ну может быть… Так я знаю где его мать живет. У неё подруга – моя знакомая.
И она назвала адрес.
— Ну что ж – спасибо за помощь. Мы еще к вам заедем – оформить протокол…
— Ой, только если можно – не надо нас привлекать к этому делу. Сказать мы вам что знаем – сказали, а вот по делам да судам таскаться – не хотелось бы… — затараторила женщина.
— Ну – тут как пойдет. Решать будет прокурор – но вам – спасибо за помощь…
Загрузившись в дежурку, поехали дальше. Поскольку была возможна встреча с вооруженным преступником, решили взять с собой Вячеслава.
Игорь Храпко, пока дежурные собирались, успел зайти к Воскобойникову – оперативники собирались выезжать вместе. Владимир открыл оружейку, одел бронежилет и взял автомат. Выдал «броники» водителю и оперативникам. Оружие у них уже было.
— Подозреваемый бродит с пистолетом, может пригодиться – ответил на невысказанный вопрос помощника.
На вопрос Владимира по трупу со спецпосёлка Вячеслав с усмешкой ответил:
— Так мы уже и задержали подозреваемого – тот самый Васек в пьяной драке и упокоил болезного. Раскололся, когда на опознание повезли. Убивать по пьяни не боялся, труп тащить да сваливать – ума хватило, но трезвым в морге – запаниковал, заистерил – ну и признался… Так что с этим все нормально, прокурору я уже отзвонил, он приедет и все оформит.
— А кроме признания[22]?
— След совпал – козёл даже не переобулся… Да и на рубашке кровь не вытер. Нож правда, выкинул – пока не нашли…
Пройти на Бойню – один из районов города – можно было и пешком, через отвалы и разрезы, но на автомобиле пришлось делать значительный круг.
Мать оказалась дома, в гостях у неё была соседка. Сына же, которого собственно и искали милиционеры, дома не оказалось. Однако установили точные данные этого человека.
— Так он у сожительницы живет, на Дальних Горах (ещё один район города) – пояснила мать, назвав адрес в ответ на вопрос оперативников – а зачем он вам понадобился, натворил чего?
— Да нет, уточнить надо, он свидетелем по делу проходит, вот и ищем – успокоил её Храпко.
— А в чем он ходит-то, может мы вообще не того ищем? – с видимой ленцой спросил Вячеслав.
— Так обычно в коричневом пиджаке, синих джинсах, да рубаха такая, тёмно-оранжевая – обеспокоенно отвечала мать, почувствовавшая напряжение милиционеров – ой, а чё случилось-то?…
Те переглянулись и принялись прощаться…
— Ну что – вроде бы вышли на подозреваемого – резюмировал Вячеслав в автомобиле – человек вооружен, так что надо бы поосторожнее.
— На месте определимся – заключил Игорь. На всякий случай – я иду вперед, отрезаю дом – он вроде бы на краю улицы – от отвалов, а вы — перекрываете вход. Машину останавливаем поодаль, чтобы не насторожить. Владимир, ты в форме – поэтому пока не светись.
— Стоило бы усиление вызвать – предложил Владимир. Он уже передал по рации данные подозреваемого в горотдел и распорядился перекрыть вокзал и автовокзал, сориентировать патрули.
— Да, пожалуй – согласился Воскобойник и по рации попросил подъехать оперативную машину.
Опера пересели в гражданский по виду «Москвич» и покатили вперед. Дежурка двигалась метрах в 50-70 позади.
Дом подозреваемого стоял в конце улицы, сбегающей вниз. Метров за 150 до него водитель заглушил двигатель и накатом приближался к дому. Опера уже остановились напротив. Вышли, хлопнули дверцы и вдруг – раздался выстрел!
Ещё выстрел! Время понеслось рваными скачками…
Вячеслав с Игорем вывалились по разные стороны машины и, пригибаясь, бросились вперед. Выскочивший же из двери дома человек, обстрелявший автомобиль, нырнул за угол примыкавшего к дому сарая.
-…твою мать!!! — выругаллся Сергей, включая зажигание и рывком преодолевая оставшееся расстояние. С визгом дежурка затормозила, Владимир выскочил с автоматом в одну сторону от машины, Сергей, вырывая из кобуры пистолет — в другую.
— Будь на связи! – приказал Владимир Сергею, устремляясь к дому.
Сергей присел на колено около автомобиля. Пистолет в руке отслеживал окрестности.
Впереди хлопали выстрелы – чернявая голова изредка приподнималась над заросшим забором. Игорь Храпко пригибаясь, обегал дом, и, прячась за оградой, выглядывая из-за штакетника и наблюдая за обстановкой, периодически постреливал в воздух, отвлекая на себя внимание подозреваемого.
Хлестнул выстрел в ответ…
Владимир, взяв автомат наизготовку, рванулся было за Игорем, но потом решил обежать дом с другой стороны. Он заскочил в калитку, выглянул за угол – и поднял ствол автомата: Вячеслав Воскобойников стоял за спиной мужичка в синих джинсах и коричневом пиджаке, приставив ПМ к его затылку. Руки мужичок старательно прижимал к стенке сарая, и видно было, как его потряхивало от страха. В другой руке Вячеслав держал зацепленный пальцем за предохранительную скобу револьвер – подняв его повыше.
— Все, все – успокаивающе сказал Вячеслав, — взяли кадра…
Владимир, удерживая задержанного в секторе стрельбы, вышел из-за угла и помахал свободной рукой Храпко.
Перепрыгнув забор, подбежал возбужденный Игорь:
— От же сволота – стрелял два раза – хорошо, что мимо…
— Он тут за углом стоял, тебя выцеливал – флегматично пояснил Воскобойников – и не услышал, как я подошёл…
— А если б в тебя шмальнул?
— Да он на прицеле был. Завалил бы – что делать.… Повезло *удаку…
— Ну что, козёл, поехали – мужичку заломили руки, застегнули наручники.
— Ой, так вы ж милиционеры – да если б я знал, так я б сразу сдался – сделав вид, что только что заметил дежурную машину и сотрудников в форме, затараторил задержанный…
— Ага – а документы и деньги ты приготовил, чтобы прийти и сдаться?
— Ну, так вы ж по гражданке, я и подумал, что братки по мою душу приехали, а так я бы ни в жисть…
— Ладно, в горотделе поговорим – оборвал его Игорь…
Задержанного посадили на заднюю скамью УАЗика, изъятый пистолет – в полиэтиленовый пакет, погрузились в машину и двинулись в горотдел. По рации Владимир доложил о задержании подозреваемого, изъятии самодельного револьвера – орудия убийства, и просил сообщить прокурору.
Во дворе горотдела стояла «Газель» – оперативная машина дежурного по ГУВД прибывшая с опергруппой из области – для оказания помощи¸ как пояснил руководитель.
— Подозреваемые уже задержаны, сейчас допросим и передадим в ГУВД данные. Я ведь сообщал дежурному, что помощь не требуется…
— Ну вот – зря ехали, я же говорил, что здесь горотдел сильный, сами разберутся — продолжая какой-то свой разговор, произнес старший группы, обращаясь, видимо, к эксперту – очень уж характерный чемоданчик тот укладывал в машину…
— Ладно, прокатились сюда – прокатимся обратно…
Оперативники увели задержанного к себе, прибыл прокурор и закопался в составление бумаг…
Дежурная часть занялась своей работой – оформлением принятых сигналов, передачей информации, записями в книги учета и прочими малопонятными посторонним, но необходимыми мелочами правоохранительной работы. Приходили граждане с различными делами и проблемами или по вызову, их направляли по кабинетам. Помощник дежурного по разбору с доставленными прокатился в больницу и по адресам – отрабатывая старые сигналы, оставшиеся с предыдущих смен. Доставляемых задержанных заносили в компьютерную базу данных[23], фотографируя их и снимая отпечатки пальцев.
Незаметно наступал вечер. Владимир сидел за пультом – подменял помощника. Тот ужинал – когда в дверь горотдела зашла молодая женщина «цыганистого» вида.
— Скажите, пожалуйста – вежливо обратилась она в окошко дежурной части – у вас не задерживали Воронижину Иринею Васильевну?
— Нет…
— Вы посмотрите внимательнее, может быть она все-таки у вас?
— Нет, задержанных женщин в горотделе на сегодня нет.
Женщина постояла, задумавшись, у окна дежурки, развернулась, и ушла.
Владимир и не придал бы значения этому эпизоду, но через полчаса в горотдел прибыла группа оперативников, во главе с начальником криминальной милиции подполковником Хибченко. Они провели к себе пожилую цыганку.
Опера оживленно обсуждали что-то между собой, а прихрамывающий начальник, обратился к Владимиру:
— Через полчасика мы оформим изъятие героина – почти килограмм, так что будь готов. И, да – пока не сообщай о задержании этой цыганки…
И он назвал данные, уже известные Владимиру…
На сообщение, что женщину уже ищут, лишь хмыкнул и похромал наверх.
Сотрудники горотдела постепенно покидали здание – рабочий день закончился. Убыл домой начальник ГОВД.
Через некоторое время опера привели цыганку – её разместили в комнате административно задержанных.
— Все оформили, если будут спрашивать – можешь о ней сообщать …
Не прошло и 30 минут – на улице уже вечерело – вновь прибежала та же молодка, с тем же вопросом.
— Да, её недавно доставили, она задержана и находится у нас – сообщил ей дежурный. Получив ответ, та развернулась и почти бегом покинула горотдел. Прошло ещё около 20 минут.
Очередной звонок – а их за день бывают десятки – оказался из ГУВД области. Звонил оперативный дежурный из области:
— У вас задержана гражданка Воронижина?
— Да.
— Так. Насколько я в курсе, она задержана на территории Прокопьевска. Так что сигнал по ней не регистрировать, все материалы передать в Прокопьевск. Они к вам сейчас подъедут. Как поняли?
— Распоряжение услышал, но не понял. Я не имею права не регистрировать какие-либо сигналы, вы же знаете соответствующий приказ. Если мне поступят материалы, я обязан его зарегистрировать, а уж потом он будет передан по подследственности…
— Ты не умничай, майор, а делай, что тебе сказано. Ты меня ХОРОШО понял? — угрожающе-нагловато произнёс телефон…
— Ещё раз повторяю, что при поступлении сигнала я ОБЯЗАН его зарегистрировать – холодно ответил Владимир…
Тон говорившего изменился и стал уговаривающим:
— Я тебе, майор, ещё раз повторяю: сигнал этот – не ваш. Человек задержан на чужой территории и по подследственности, в соответствии с тем самым приказом, о котором ты мне говоришь, он должен быть передан в Прокопьевск. Так что когда материалы поступят к тебе – то ты сообщаешь мне, к тебе выедет опергруппа из Прокопьевска, заберет материалы и зарегистрирует у себя. Понятно?
— Понятно – не стал спорить Владимир. Приказ Министра оперативный дежурный ГУВД толковал явно неправильно, Да и странна была его осведомленность по этому, ещё не переданному в ГУВД делу, но не устраивать же споры по телефону.
— Ну вот так и действуй… — в трубке пошли гудки…
Владимир перезвонил в ГУВД и уточнил, исходило ли из ГУВД распоряжение о передаче материалов?
— Молодец, бдительность не теряете – похвалил дежурный. – Да, распоряжение я подтверждаю… — и ещё раз повторил требование о передаче материалов в Прокопьевск…
Владимир, оставив за пультом помощника, поднялся к начальнику криминальной милиции и сообщил ему о разговоре. Тот недоуменно пожал плечами:
— Какая подследственность? Мы работаем по старому уголовному делу, наработали материал, изъяли наркоту – так что не переживай – регистрируй как положено…
— Тогда прошу в информации указать, что сигнал – именно в продолжение уголовного дела и его номер…
— Хорошо, укажем – фыркнул Хибченко.
Уходя домой, он принес папку с материалами и приколотую бумажку с указанием номера уголовного дела.
— Вот твое уголовное дело, регистрируй – и своей характерной хромающей походкой направился на выход. Хромота его появилась после одного из разбойных нападений, когда налетчики с оружием напали на кассира шахты и забрали у неё зарплату шахтеров – крупную по тем временам сумму. Лица были быстро установлены, в ходе погони и перестрелки часть бандитов была ранена и задержана, но один продолжал убегать по бездорожью. Хибченко – здоровый, натренированный – догнал его, сбил с ног и, увидев, что тот лихорадочно лезет в карман, и предполагая, что бандит достает пистолет, стал удерживать его руку, прижав коленом. Грабитель же намеревался выбросить лежавшую в кармане гранату – остальное «железо» он сбросил по дороге. Однако в ходе возни он случайно сдернул кольцо…
Бандиту разорвало бедро и живот, Хибченко же получил, после лечения, свою хромоту…
Владимир зарегистрировал сигнал и телетайпом передал в ГУВД сообщение: «Продолжая работу по уголовному делу №… в районе пос. Ускат была задержана …»
Это был уже 25-й сигнал с сообщением о преступлениях. На все прочие область реагировало спокойно. Но вот в ответ на этот, примерно через полчаса, когда дежурка собиралась выезжать на очередной вызов, пришла телетайпограмма:
«В нарушение приказа МВД №… оперативным дежурным Киселевского ГОВД майором милиции Горностаевым был зарегистрирован не по подследственности сигнал №… Приказываю: за нарушение приказа МО МВД №… о регистрации сигналов майора Горностаева привлечь к строгой дисциплинарной ответственности.
Заместитель начальника ГУВД полковник Поляков».
Было уже темно, начальники находились дома.
Владимир решил отложить сообщение руководству горотдела об этой телеграмме до утра, тем более что поступил вызов из санпропускника – на Фланговом посёлке ножевое, «скорая» уже выехала.
Собрав опергруппу, Владимир отправился на поселок.
Когда подъехали к старому двухэтажному бараку, врачи «Скорой» стояли около машины, ожидая милицию.
— Нам тут делать нечего – заявил врач – это ваши дела…
— Что – труп?
— Уже и остыл – ответил врач и «Скорая» укатила.
— Ну ёж твою медь… — удивился Игорь Храпко – уже третий сегодня. Николаич, признавайся, кто сегодня грешил перед дежурством…
По рации подняли прокурора, направили за ним машину, сами по деревянным расшатанным лестницам поднялись в квартиру на втором этаже.
В грязной комнате, на полу, засыпанном мусором и объедками, лицом вниз лежало тело немолодой худощавой женщины.
Грязная старенькая одежда, грязное немытое тело, спутанные волосы – и большая лужа почти засохшей крови под ней. На теле были видны ножевые ранения – только на видимых участках их насчитали более десятка. Удивило, что на грязном фоне давно немытой кожи каждая ранка была нанесена словно в специально очищенный перед ранением участок.
В соседней комнате, как ни в чем ни бывало, продолжалась пьянка. Мужичок со сморщенным лицом лет 40-45-ти, и две потрепанные жизнью неопределенного возраста девицы продолжали разливать и распивать некую мутноватую жидкость и хрипловатыми осипшими голосами вели какие-то разборки между собой.
— Так, граждане, пьянку прекращаем – решительно вмешался Игорь — давайте-ка разбираться, что тут произошло…
— Да все нормально, командир – мужчина явно был покрепче на алкоголь, чем раскисшие женщины – мы тут сидели, отдыхали…
— Так, стоп – оборвал его Игорь – давайте-ка бабенок удалим отсюда, а потом поговорим.
Женщин вывели, усадили в подъехавшую дежурку и оставили под охраной водителя.
В квартиру поднялся прокурор и занялся своими делами – оформлением бумаг. Владимир привел соседей – понятых.
Игорь вкратце пересказал версию мужчины:
— Они тут квасили, и девки вообразили себя вампиршами – стали колоть тетку и отсасывать у неё кровь. Но, видимо, перестарались… Кстати – этот вот тип — твоя утренняя пропажа – уже несколько дней здесь зависает…
Яровой только покачал удивленно головой – чего только не бывает – и продолжил составление протокола осмотра.
— У девиц другая версия – они утверждают, что произошел конфликт между теткой и этим вот другом – Владимир кивнул на понурившегося мужичка. – Ну а тот и воткнул ей ножик куда-то в область живота. Нож потом выбросил…
— Ну если так, то я с этим кадром сталкивался – у него привычка бросать ножики под кровать. Поищем? – предложил Игорь.
Полезли под кровати и скоро вместе с кучами мусора из под одной из них был вытащен плохонький, но длинный сточенный нож со следами засохшей бурой массы. Эксперт занялся его изучением.
— Ну так что, друг – колись – обратился Игорь к ещё более посмурневшему мужичку – Отпечатки-то твои будут, так что давай – оформим явку с повинной…
— Ну, кольнул раза – сознался тот – но вот потом уже эти девки – точно говорю – её кололи и кровь отсасывали. Они каких-то видиков про вампиров насмотрелись, ну и…
— Чудны дела твои… — Яровой прервал записи — но судя по ранкам – двойные дырочки – её кололи не этим ножом.
— Дык девки-то ножницАми кололи – радостно сообщил подозреваемый.
— Найти и изъять – распорядился следователь прокуратуры и предложил:
— Давайте перевернем труп и осмотрим обратную сторону тела.
Эксперт и Владимир взялись за руки и ноги женщины и стали переворачивать её.
Противный треск засохшей и отрывавшейся от пола крови был вдруг прерван гневным выкриком:
— Ёханые в грот! Отцепитесь, мляди! Всех убью – одна останусь! – и ожившее тело вновь бесчувственно замерло на полу…
Немая сцена продолжалась несколько секунд…
— …Твою мать! – выругался Яровой – какого хрена меня-то подняли – это же не моя подследственность!
— Ну так и мы – не врачи – засмеялся Игорь – нам «Скорая» передала, что тут – нулевой – так что это их косяк. Давай, Николаич, вызывай опять следователя, да и «Скорую» сюда побыстрее – тетку ж надо в больничку…
Сдерживая нервический смех, Владимир вызвал по рации врачей и следователя. Сергей, крутя головой и посмеиваясь от новой информации, укатил за дознавателем горотдела.
Владимир дождался прибытия «Скорой», высказал претензии врачу и вместе с ним поднялся в квартиру.
Санитары, понимая, что они ошиблись с диагнозом, действовали быстро, оторвали от досок пола слипшийся вместе с кровью колтун волос, уложили вяло бормочущую что-то и грозящую неведомым врагам страшными карами женщину на носилки и убежали. За окном взвыла сирена и «Скорая» умчалась.
Тут же подъехала и дежурка с дознавателем. Яровой передал материалы и собрался выезжать.
— Николаич – захрипела рация – новый сигнал — изнасилование…
— ЁПРСТ!!! — Яровой, закатив глаза, шепотом ругался – он уже собрался ехать домой.… По рации прокурор расспросил помощника о поступившем сообщении, пытаясь найти причину не ехать самому, а отправить следователя горотдела.
Но подследственность была прокурорская и, повздыхав, уточнив, что потерпевшая знает насильника, он дал команду направляться по адресу.
Эксперт уже не возмущался, Храпко тоже принял новый вызов спокойно – работа такая, сутки отдежурить, а потом можно и отдохнуть. Немного.
Прибыли на адрес. В квартире женщина заявила, что её изнасиловал… собственный муж.
Яровой, мягко говоря, удивился. Он задал несколько уточняющих вопросов, попытался отговорить «потерпевшую» от такого радикального решения семейных проблем, но женщина настаивала на оформлении уголовного дела.
— Я не хотела, но он — победный жест на стоявшего в уголке мужчину – изнасиловал меня. Так что я требую и настаиваю на привлечении его к ответственности…
— Валя, давай не будем людей морочить. Ну давай сами разберемся…
— А с тобой я вообще разговаривать не хочу – отмахнулась дама…
— Ну что же, — вздохнул Яровой – будем оформлять дело…
Пригласили понятых.
Эксперт занялся снятием мазков, следов, фотографированием смятой постели и фиксацией прочих свидетельств произошедшего.
Яровой писал протокол осмотра.
Но когда он пригласил женщину подписать оформленный протокол, она гордо заявила:
— Я передумала. Я отказываюсь от заявления.
Яровой замер. Владимир видел, как сжалась в кулак его рука, державшая ручку, как затвердело его лицо.
Незадачливый же муж, который по мере оформления бумаг становился все суетливее, облегчённо расслабился.
— Что ж, это Ваше право — вежливо заключил производство расследования следователь прокуратуры – но поскольку вызов был, то вам придётся расписаться в материалах, а так же собственноручно написать отказ от заявления.
Оперативная группа свернула следственные действия и направилась в машину. И только там все высказались – в основном нецензурно – о бабенке, решившей таким образом проучить за что-то своего супруга.
— Так, Владимир Николаевич – обратился к оперативному дежурному Яровой – давайте договоримся, на будущее – при ночных вызовах об изнасиловании – направляйте заявителей к нам. Но утром.
— Я не против. Но у нас имеется приказ МВД, в соответствии с которым я обязан действовать несколько по-иному. Так что вы уж согласовывайте такие вещи с начальником горотдела.
— Хорошо, я думаю, мы решим этот вопрос. Но вы же видите, что происходит. А ведь уже 3-й час ночи…
— Так мы-то при чём? У нас бывают вызовы в любое время суток, и мы просто обязаны реагировать немедленно.
— Да-да, я понимаю, но вот такого рода сигналы… Впрочем, это действительно не ваш уровень. Ладно, с прокурором вопрос решим. Ну что, надеюсь, хоть сейчас-то уже вызовов не будет? – спросил он, выходя из автомобиля.
— Как пойдет… Но будем надеяться…
Вернулись в дежурную часть. Вечернюю проверку подследственных вновь пришлось проводить инспектору по разбору, однако ночью Владимир зашёл в ИВС сам. Оружие оставил в сейфе, загремели запоры – и он вошёл в удушающую атмосферу пропахшего неприятными запахами помещения. В коридоре висел синеватый дым – сидельцы в камерах кипятили чай на скрученных жгутах из хлопковой одежды. Воздух это не озонировало, а вентиляция не вытягивала стойкие запахи. Намного позже в камерах было разрешено держать нагревательные приборы. Да и параши в каждой камере, выносимые в дневное время, добавляли мерзких миазмов. Владимир вместе с дежурным по ИВС обошел коридор, заглядывая в каждую камеру.
Все было спокойно. Подследственные спали, закрыв лица от дежурного освещения. Расписавшись в журнале проверок, вышел в коридор ГОВД. После ИВС воздух показался свежим…
Владимир отправил отдыхать водителя и дежурных, сам остался за пультом – разбирался с сигналами, с оформлением журналов.
К зданию отдела подъехал автомобиль ДПС. Хлопнули дверцы – группа патрульных поднялась в коридор перед дежуркой. Они удерживали бьющегося у них в руках молодого человека – довольно высокого и крепкого… Тот, заплетающимся языком пьяно орал, вопил, кричал:
-Козлы!. Падлы!, Я вас всех поубиваю! Мрази!!! Сволочи! Волки позорные! Менты поганые!!! Ааааа!!!- перемежая все это нецензурщиной…
— Задержали ночью на улице в нетрезвом. Стоял посреди дороги, пытался остановить машину – вот нас и остановил…
— А сюда-то зачем – в вытрезвитель его, а потом уж…
— Не принимают – пояснил старший патруля – это чудо ещё и малолетка – по возрасту не проходит…
— И куда мне его девать? – я ведь не могу поместить его в КАЗ, по тем же основаниям, а ИДН[24] сейчас дома…
— Не отпускать же такого – он на людей кидается, пытался в проезжающие мимо машины камнями бросать…
— Адрес установили? Телефон родителей?
— Да, в вытрезвителе при опросе он ещё что-то бормотал. А вот потом начал концерт…
— Протокол?
— Составлен, свидетели подписали…
Разговор шёл под истошные вопли доставленного:
— Выпустите!!. Твари!!! Я малолетка!!!
— Давайте его в коридор, пока позвоню родителям…
Разбуженные шумом, проснулись обитатели КАЗ — задержанные в течение суток и ожидающие наутро решения суда. Кто-то из-за решетки попытался успокоить беснующегося «малолетку», но это лишь придало ему новых сил:
— Вы, твари!! Козлы!! Выпустите меня!!! Я малолетка!!! – и он принялся биться головой о стену – это вы меня избиваете, гады!!! Выпустите, или я голову себе разобью!!
Третий удар головой Владимир успел удержать, подставив ладонь между затылком доставленного и стеной. Услышав вопли, поднялись помощник и инспектор.
— Так. Для предотвращения нанесения им себе же телесных повреждений — нацепить наручники. Голову – зафиксировать подушками, ноги – связать полотенцем – распорядился Владимир – и придётся его контролировать…
Под пьяные вопли и сопли доставленного его, наконец, удалось утихомирить. Сидя у стены в коридоре, удерживаемый сотрудниками дежурной части, он задремал.
Телефон родителей крикуна долго не отвечал. Наконец заспанный женский голос ответил.
— Ваш сын…. – находится в нетрезвом состоянии в ГОВД. Прошу прибыть за ним и забрать его – сообщил Владимир.
Минут через 30 автомобиль с матерью прибыл к зданию ГОВД.
— Вы, твари! Негодяи!!– с ходу начала словесную атаку мать подростка – Как вы посмели задержать моего мальчика! Вы избивали его?! Вы ответите за это – я вас всех уволю, вы все в тюрьму сядете!
Владимир попытался спокойно рассказать взвинченной матери обстоятельства задержания. Но та продолжала крики и угрозы.
— Он у меня никогда не пьет! Вы сами его напоили! Ненавижу!!! Вы ответите за все издевательства!!
Проснувшийся сынок тоже добавил воплей в истерику матери…
Кое-как удалось объяснить женщине о необходимости расписаться в протоколе о том, что она забирает своего ненаглядного.
— Вы специально напоили его! – продолжала кричать мать, уводя своего — выше неё на голову, малолетку – вы за все ответите! Мне говорили о поганых ментах, о вашем произволе и издевательствах, а я ещё не верила! Я завтра же, нет, сегодня же пойду в прокуратуру!
Наконец – семейка уехала… Стало неожиданно тихо.
— Так, ребята – Владимир обратился к своей смене – Эта история явно не закончится, так что – пишите рапорта, подробные, и возьмите объяснения с задержанных – пусть будут как свидетели того, что этого «малолетку» никто не бил. Я ещё стребую рапорта с ДПС и вытрезвителя…
История на этом, разумеется, не закончилась. Мать обратилась в прокуратуру. Но, примерно через месяц, этот же подросток вновь был задержан нетрезвым – уже не в смену Владимира. Потом – ещё раз – снова в смену. Мать появлялась в ГОВД и кричала, что милиция пытается мстить сыну за её обращение в прокуратуру с жалобой на действия милиционеров.
Потом – новая серия задержаний с темпом примерно раз в месяц. Мать приезжала и забирала сына уже молча, хотя сынуля продолжал свои концерты и вопли о том, что он – малолетка…
Наконец, при очередном звонке и просьбе забрать своего «мальчика», мать, помолчав, попросила оставить его в ГОВД до утра.… Владимир пояснил, что он не имеет права помещать несовершеннолетнего в комнату задержанных…
Менее чем через год «мальчик» стал-таки совершеннолетним. Очередное задержание и крики закончились помещением его в КАЗ – и быстрым «успокоением» бывшего малолетки сокамерниками – им хотелось спать …
Ещё через полгода пьяный «мальчик» убил женщину – сожительницу, старше его лет на пятнадцать (св. 20-ти ножевых ранений), с неделю бегал от милиции – но не додумался даже сменить рубаху, со следами крови погибшей – и был осуждён….
Летняя ночь коротка. Уже в 4 часа серый рассвет сменил темную ночь, а к 6-ти вновь ярко сверкало утреннее солнце.
Дежурство заканчивалось.
Прибывали и сдавали оружие закончившие смену патрули ГИБДД и ППС.
Приняв оружие и оставив помощника за пультом, Владимир вышел на крыльцо – слегка размяться. Подъехал очередной патруль, захлопали дверцы автомобиля – сотрудники ГИБДД поднимались по ступеням сдавать оружие.
В это время откуда-то издалека донесся истошный вопль, переходящий в визг. Он был слышен, несмотря на продолжавший урчать двигатель, шаги людей и их разговоры. Все замерли и притихли.
— Это что было? – спросил один из сотрудников.
Владимир так же прислушался – не продолжатся ли крики, но пока было тихо.
— Ладно, пошли сдаваться[25]. Ежели что – позвонят или прибегут.
Через некоторое время поступило сообщение санпропускника:
— Привезли женщину, которой лев, содержавшийся в клетке гастролирующего в городе зоопарка, расположенного на центральной площади города, нанес скальпированную рану, содрав кожу и мышцы от середины плеча почти до кисти…
— А как она ко льву залезла-то? – удивленно спросил Владимир у передавшей информацию медсестры.
— Не знаю, мы её отправили на операцию, это сообщили сотрудники зоопарка, но они уже уехали.
Владимир, зарегистрировав сообщение, отправил разбираться с сигналом инспектора по разбору с доставленными – сам он готовился к передаче дел новой смене.
Впоследствии выяснилось, что пока работники передвижного зоопарка занимались уборкой клеток и помещений, готовясь к новому дню, нетрезвая дама, возжелавшая «погладить Лёву», пробралась через ограждение вплотную к клетке и просунула в неё руку, стремясь дотянуться до гривы лениво лежавшего на соломе рядом с куском баранины, довольно крупного льва.
Зверь, видимо, воспринял проникновение постороннего человека в его жилище как посягательство на его законную еду и отмахнулся когтистой лапой.
Вот тут и раздался услышанный даже через несколько улиц визг-вопль травмированной любительницы экстремального общения с животными.
— Персонал зоопарка поначалу её отогнал, но потом они не уследили – убирались, кормили зверей, вот эта и залезла за барьер … — пояснил инспектор.
— Материал собрал?
— Конечно. Думаю, на отказной[26] пойдет.
— Ладно, дознаватели разберутся. Похоже, начальник прибыл. Пошёл докладывать.
После встречи и доклада на входе в здание, Владимир поднялся в кабинет начальника горотдела с книгами учета и материалами, накопленными за сутки. Взял он и телеграмму из ГУВД.
Начальник просмотрел сигналы, расписал их для рассмотрения по отделам и удивленно прочел телеграмму:
— Это по какому сигналу? – он ещё раз прочел обстоятельства дела – не вижу причины принимать какие-то меры к вам, тем более вы все делали правильно.
— Разрешите идти?
— Подождите – подумав, Юрий Иванович набрал номер. Микрофон в телефоне был громким, и Владимир хорошо слышал диалог.
Звонок был тому самому полковнику Полякову, чьей фамилией и была подписана телеграмма.
— Товарищ полковник, мне поступила странная телеграмма – был зачитан текст – за вашей подписью. Я же вам докладывал по этому делу, мы проводили работу, и вчера был достигнут результат.
— Да я помню. Но дело в том, что я такой телеграммы НЕ подписывал… — после небольшой паузы – Во сколько она к вам пришла?
Начальник сообщил время приема.
— Так, понятно. Действий по телеграмме не предпринимать, мы тут разберемся – гудки в трубке…
— Все понятно, Владимир Николаевич?
— Так точно.
— Ну и занимайтесь спокойно своими делами[27].
Дел осталось немного. Следовало отчитаться на утреннем разводе, сообщив о зарегистрированных сигналах и принятых мерах, передать набранные за сутки материалы в следственный отдел, дознавателям, а так же в ИДН – и можно отправляться на отдых.
Развод прошёл спокойно, вопросов по смене практически не было. Владимир отметил работу сотрудников ОУР, которым удалось быстро выявить и в ходе перестрелки задержать вооруженного преступника, и просил руководство горотдела поощрить их.
Хлопяник распорядился: отделу кадров выписать премии сотрудникам ОУР.
После окончания «пятиминутки», которая редко когда продолжалась менее 15-20 минут, сотрудники разошлись по кабинетам, а дежурные — менявшийся и заступающий – прибыли к начальнику.
Доклад о приеме и сдаче дежурства – и смена наконец-то направилась по домам.
В полудреме Владимир стоял в переполненном автобусе, держась за поручень. Автобус остановился у автовокзала. Водитель выскочил, чтобы отметиться у диспетчера – и тут милиционер с удивлением увидел, как на водителя автобуса наскочил какой-то мужчина, и что-то возмущенно крича, стал «метелить» его кулаками. Странно было, что водитель практически не защищался, а только закрывался руками да уворачивался от побоев.
Сон слетел, Владимир протолкался к выходу, подбежал к дерущимся.
Захват руки на болевой – и он свалил нападавшего, прижимая его к земле…
— Вы что, охренели!?
Нападавший дернулся раз-другой, но видя, что из захвата вырваться не удается, стал наконец-то не кричать, а разговаривать:
— Слышь, командир, да эта ж гнида работать не дает. Есть жеж график, а он, гад, притормаживает, и собирает передо мной всех пассажиров. Ну вот и получил. И ещё получит, если дальше так крысятничать будет…
— Ты что – тоже водитель?
— Ну да, я и говорю…
— Так, спокойно! – и Владимир обратился к избитому водителю:
— У Вас претензии к этому гражданину есть? Заявление об избиении писать будете?
— Нет-нет, все нормально, сами разберемся – торопливо проговорил «потерпевший»
Владимир отпустил захват, помог подняться «борцуну за справедливость».
— Так, граждане водители. Вы свои разборки проводите где-нибудь в гараже, что ли, а не устраивайте уличные побоища. А то ведь можно и обоих привлечь – за нарушение общественного порядка…
— Все поняли, все будет нормально – наперебой торопливо заговорили участники конфликта.
— Ну и ладненько… — Владимир был рад хоть тому, что не придется вызывать наряд и застревать для разбирательства. Если раньше госавтобусы просто катались по маршруту, то частники боролись за выручку – иногда и таким вот образом.…
Автобус, наконец, добрался до нужной остановки, и Владимир двинулся по знакомой тропе домой.
Позади, хотя бы на время, остались трупы, кровь, вонища ИВС, вопли и ненависть задержанных, пьяные физиономии свидетелей, потерпевших и подозреваемых…
После первого года службы в милиции сплошное мельтешение криминальных лиц и событий стало вызывать нечто похожее на тошноту.
Создавалось впечатление, что нормальных людей в городе и стране просто не осталось, что вся эта муть и шваль, бурно полезшая наверх с началом «демократических» реформ захлёстывает нормальных людей и втягивает в свой водоворот всё общество…
И только присмотревшись, Владимир понял, что мутная пена эта – при всей её многочисленности – не так уж велика. Лица мельтешат практически одни и те же, проходя по второму, а то и пятому — десятому кругу. Люди – или то, что когда-то было людьми – быстро вымирали – при кажущейся живучести, и менялись – приобретая в ходе скатывания на социальное дно одинаковые признаки ущербности, дегенеративности и сопутствующие алкоголизму и наркомании изменения личности.
Всё это брали на себя одетые в серую форму люди – тоже далеко не ангелы, а всего лишь милиционеры.
МусорА – как ненавидяще называют их некоторые.
Уборщики мусора – по сути выполняемой работы, только мусор тот – человеческий.
Армия и флот защищали страну от внешней агрессии, но не смогли, да и не могли защитить её от разъедающей, разрушающей и разрушившей государство внутренней гнили.
Тем более, когда она – эта гниль – завелась на самом высшем уровне.
На время все это можно забыть.
Не думать об этом – хотя бы пару дней…
До следующего дежурства.
Жена, чтобы не мешать отдыху уставшего после суток мужа, ушла с детьми к бабушке. Переодевшись и перекусив найденным в холодильнике завтраком, он наконец-то добрался до кровати. Бессонные сутки заканчивались.
Завтра – выходной, и он займется достройкой своего подворья. Дом уже почти готов, оштукатурен, застеклён и побелен, шла подгонка половых досок. Ещё немного – и семья вселится в своё, построенное своими руками жилище.
Надо было жить и исполнять свои обязанности – перед семьей, детьми, родителями, окружающими людьми.
Даже – перед теми, что сидят, или пока не сидят, в ИВС…
Но всё это – потом… Позже…
Голова коснулась подушки – и комната растворилась в яркой синеве…
…После удачного выполнения боевого упражнения крейсер тяжело покачивался на крупной зыби, заходящей на рейд с моря.
На катере убыл маршал Москаленко, удовлетворенный успешной стрельбой.
На баркасе сошли на берег свободные от вахт и дежурств офицеры и мичманы.
Владимир с Виталием Нескородяным — командиром 3-го Арт. Дивизиона и командой артиллеристов отправились на шлюпочные занятия в район острова Путятин.
Шлюпка с распущенным парусом, накренившись, неслась, задевая планширем волны. Держась за ванты, он откинулся за борт, удерживая баланс. Соленые брызги охлаждали нагретое тело. Солнце сияло на ярко-синем небе, переливаясь тысячами бликов на волнах…
Эх, море, море, волна под облака…
[1] КДП – Контрольно-дальномерный пост.
[2] Прибор управления стрельбой
[3] «мелкими» на местном милицейском жаргоне называли задержанных по мелкому хулиганству
[4] ППС – патрульно-постовая служба – одно из подразделений Милиции общественной безопасности
[5] Оружейная комната дежурной части – примыкает к помещению дежурной части.
[6] Целеуказания – на флоте. В милиции юмористы так называли «ценные указания»
[7] Звание начальника горотдела на тот период – подполковник, но по армейскому обычаю Владимир называл его полковником. От него это перешло и к остальным сотрудникам…
[8] Речь идет о задержании с регистрацией сигнала – чтобы не портить статистику, такой прием иногда использовался в милиции. Регистрация производилась задним числом, после того, как преступление уже было раскрыто. Автору неизвестно, укрывались ли таким образом серьезные преступления – типа убийства, но по кражам – такое бывало…
[9] Был возможен ложный вызов – когда по телефонному звонку выезжали на место, разбирались с ситуацией, но от письменного заявления пострадавшие отказывались… Впоследствии такая практика была признана способствующей укрытию сообщений о преступлениях, и в книгу регистрации стали записывать ВСЕ сигналы.
[10] ДПС – дорожно-патрульная служба – одно из подразделений гос. инспекции безопасности дорожного движения.
[11] Название одного из районов города
[12] Происшествие связанное с огнестрельным ранением
[13] Жаргонное обозначение убитого
[14] Изолятор временного содержания – должен проверяться не менее одного раза днем и двух раз ночью каждые сутки. Во время дневной проверки камер одновременно выносились параши – емкости для сбора отходов жизнедеятельности арестованных, но ещё не осужденных обитателей.
[15] Сотрудники отдела уголовного розыска – оперуполномоченные
[16] Поговорим – на жаргоне. Оперуполномоченные, общаясь со специфическим контингентом, весьма часто усваивают и словарный запас опекаемых
[17] Следователь прокуратуры
[18] Ходил нетрезвый по улице – вот и протокол административного правонарушения нарисуется, тоже показатель для участковых…
[19] Арестованные судом за мелкое хулиганство привлекались сотрудниками милиции для перевозки трупов, подобранных на улице. За работу по перевозке трупа арестованному «прощали» сутки ареста. В связи с этим ездили на такие мероприятия вполне добровольно и даже охотно.
[20] Главное Управление Внутренних Дел области
[21] Следственно-оперативная группа
[22] Имеются в виду материальные, или вещественные доказательства преступления. Личное признание – вещь ненадёжная. Сегодня – признал, а потом – бывало такое – заявлял, что милиционеры побоями заставили признать…
[23] В ГОВД уже с начала 90-х имелись компьютеры, и программистами была сформирована программа учета и поиска. Но для наполнения базы данных – работали дежурные.
[24] Инспекция по делам несовершеннолетних
[25] Имеется в виду – сдавать оружие.
[26] Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела
[27] Впоследствии подполковник Ф. – дежурный по ГУВД — был уволен из МВД.
Андрей Рыбак
