Не помню, рассказывал я историю, как капитан-лейтенант Сергеев третьего ранга получал? Между тем, это тоже совершенно тестовая история. На предмет восприятия жизни в целом и военно-морского юмора в частности.
Расскажу. Так и быть. Она еще о границах человеческой разумности. Что тоже любопытно.
А случилась эта история не то на втором, не то на третьем месяце похода. Под самую его завязку. Не то, чтоб, прямо, на боевой службе, а скорее даже вполне себе в круизном плавание. Хоть и на лодке. Которую году в 81-82-м посылали в Камраневку для обозначения, так сказать, военно-морского присутствия на каком-то вьетнамском празднике.
Но какой бы поход не был, часы тикают, вахты меняются, механизмы трутся, люди живут, спирт расходуется. И вот на обратном пути, уже три лаптя по карте до базы осталось, два лепших кореша — минер и начальник РТС, капитан-лейтенанты Лбов и Фельдман — обнаружили, что заветные чеплажки пересохли. То бишь, спирт кончился. Не то, чтобы на любимую материальную часть и вооружение перевели, а там, в Камрани, неофициальных встреч слишком много было, всяких залетных коллег переугощали. Ибо душой открыт и нерасчетлив в угощениях братьев по оружию подводный флот.
Обнаружили, значит, нехватку «шила» ребятки и что-то взгрустнулось им. При том, что уж кому-кому, а им-то перед выходом стартом норм расходования спирта, практически, не срезал. От себя, можно сказать, отрывал, но БЧ-3 и РТС — святое.
И вот конец похода, а отметить нечем. Пошли по боевым товарищам спрошать, но те тоже в Камрани были.
— Сухо! — говорят. — Сами грустим…
И стали уже коллективно размышлять, где источник мог бы забить. И кто-то говорит:
— Надо к Сергееву идти. Он эстет и сибарит, он «шила» не пьет. Он «сухарик» предпочитает. У него наверняка осталось.
А Сергеев, надо сказать, командир ракетной части, всей этой молодежи на некоторое количество лет старше, его даже на флагманского «китайца» прочили. Как только третьего ранга получит. И само звание было уже на подходе.
— Не даст, — высказался один реалист.
— Не даст! — согласились с ним.
— А, может, отвлечь его чем-нибудь?! — предложил другой. — В центральный отсек вызвать да и откапать немного? Я, кстати, знаю, где он канистру шхерит…
— Все знают, — осекли. — Под подушкой. Но пошло это, святых обворовывать. Да и каюту на ключ закроет…
— Тут нужен зигзаг, — сказал кто-то. — Нужен не убиваемый повод. Нечто такое, чтоб рука отказать не поднялась. А наоборот, сама извлекла, пломбу сняла, крышку открутила и щедрой струей осчастливила…
По-моему, это предложил Фельдман. И все дальнейшее было его коварством. Хотя он впоследствии и отпирался. И даже спустя много лет. Уже в 90-х мы с ним на ВДНХ случайно столкнулись, обнялись и на радостях зашли в какой-то дегустационный «чепок». И отмечая неожиданную встречу до самого закрытия, вспомнили тот случай среди прочих. И я спросил:
— Твоя идея-то была?
Федя на меня руками замахал и говорит.
— Идея была общественной, коллективной. А вот воплощение — да, мое. Взял грех на себя, злоупотребил служебным положением…
Потому вернемся на лодку, как дальше дело дело развивалось. В общем, когда идея родилась, Фельдман с Лобовым двинули во второй отсек и там, в рубке, посредством БПЧ (буквопочатающее устройство), сварганили РДО примерно следующего содержания:
«КОМАНДИРУ Б-139. ПО ЛИЧНОМУ СОСТАВУ. ИНФОРМИРУЮ, ЧТО КАПИТАН-ЛЕИТЕНАНТУ СЕРГЕЕВУ ПРИСВОЕНО ОЧЕРЕДНОЕ ВОИНСКОЕ ЗВАНИЕ. КОМДИВ.»
Своя рука, как говорится, владыка. Могли бы и внеочередное…
Депеша была вложена в папочку, среди других была подсунута на визу старпому вместо командира, который спал в это время. Тот подмахнул, не вдумываясь. И вооруженный не убиваемым аргументом народ торжественно прибыл к каюте виновника торжества.
«Виновник торжества» после знакомства с документом повел себя в полном соответствии с коварным сценарием. То есть, солидно. Не афишируя личного счастья, без вопросов вскрыл закрома и обеспечил вестников неба штатным нектаром. В протянутые навстречу кружки. В меру, конечно. Не особо балуя, как и полагается старшему по званию.
Одна только беда — никто как-то не подумал, что дальше. И что к обеду капитан-лейтенант явится уже в кремовой рубашке с погонами третьего ранга. Заранее, на вырост, выходит, приготовлены были. Почему не стал дожидаться, когда ему их официально вручат — о том его самого спросить надо бы. Пренебрег формальностями человек, что сделаешь? Может, условия похода тоже сказались…
— Здравия желаем, товарищ капитан третьего ранга! — вытягивались перед ним матросы, когда по отсекам в кают-компанию шел.
— Вольно! — отвечал каплей и удовлетворенно косил на звездочку.
Расселись в кают-компании. С предчувствием. Появляются командир со старпомом. Началась трапеза. Описывать витающие в воздухе настроения и предчувствия некоторых не буду.
— А что это у нас Сергеев новый какой-то? — наконец что-то уловил командир, каперанг Вернигора. — Посвежел даже. Постригся, что ли?..
Сразу не въехал, значит.
— Да вот, обновился, — стесняется новопреставленный. И, видимо, понимает, что неправильно сделал, не дождавшись официала.
— Ну-ну, — говорит командир. — Приятного аппетита, товарищи.
Поднял подводницкую чарку, выпил без каких-либо поздравлений, за ложку взялся.
«Точно я пузыря дал», — думает, должно быть, Сергеев. — «Наверное, уже на берегу, в базе, о присвоении объявят, а я-то, дурак…»
Ну, думал он так или не думал, а обед все же закончился скандалом. Звездочку старпомом узрел. Такую же как у себя. Дождался, правда, пока командир салфеткой губы смахнет и, попрощавшись, покинет кают-компанию.
И спрашивает тогда старпом свой офицерский состав:
— Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?! Что тут за цирк на конной тяге?
А как сходу объяснишь? Незаконнорожденный третьего ранга дернулся было обидеться за такой праздник на старпома, но старпом аж зарычал:
— Сергеев, а вы, вообще, почему еще не в адмиральских эполетах к столу пожаловали? Не нашли в своем чемодане мохнатых звездочек?
— Доктор! — далее перекинулся старший начальник на кого попало, в полном соответствии с традицией. — А вы чего плачете в тарелку? Ваш больной? Сегодня же удлинить ему рукава на рубашке до тапочек! И затянуть сзади так, чтоб только жена зубами развязать могла!..
В общем, теперь была его сцена. В полном соответствии с тем же сценарием. Часть третья, под названием «Я вас любил…»
Какова последняя сцена этой драмы, самый финал, спрашиваете? О, это отдельная песня.
— Ты сам-то в каком звании уволился? — спросил я Фельдмана, когда на ВДНХ мы выбрались из «чепка» на свежий воздух.
— Капитаном третьего ранга, — вздохнул Федя. — Считай, из-за Сергеева. Хотя его в базе тогда действительно ждало звание. Потому он и поверил…
Двое суток до прихода в базу Сергеев не выходил из каюты. На мировую с Фельманом не пошел. Даже потом, уже надев правильные погоны и уйдя «флажком» в штаб. Так и не понял флотского юмора.
Ну, тут Сергееву я не судья.
Уже свечерело, когда мы прощались с Федей. Светили прожектора у павильона «Космос». Выхватывали из темноты ракету. Ракета, кстати, практически того же класса, что были некогда на «букахах».
А может, это мне уже после дегустации все родным казалось…
PS. Морали не будет.
